Disculpa, pero esta entrada está disponible sólo en Ruso. For the sake of viewer convenience, the content is shown below in the alternative language. You may click the link to switch the active language.
Эшелон – группа с историей и едва ли не родоначальница направления red metal. Что написано в Рок-энциклопедии и хэвиметаллическом «М-журнале» о первом периоде жизни коллектива, с момента основания в 2001-м примерно по 2005-й, мы знаем, – бурное восхождение, концерты на площадях, первый альбом и поездки по стране с рок-коммуной. Но вот что было потом, когда сооснователь, автор песен и мощнейший вокалист Иван Баранов исчез с радаров?
– Интервью «М-журналу» мы давали в 2003-м, в гримёрке ДК Горбунова, после совместного концерта с Гражданской Обороной и Красными Звёздами. С того момента, конечно, изменилось очень многое – например, состав. Как в той песенке – «в живых остался я один». Нет, физически все существуют, но к Эшелону уже отношения не имеют по разным причинам. Иван – по идеологической, остальные – по прозаическим причинам. Пузцо отросло, быт победил, амбиции повыпадали – тут никаких отличий от общих рокерских болезней у «красных» металлюг нет. Кстати, и red metal не мы придумали – тот самый поэт Елин, автор текстов Арии и Мастера, – писал недавно в сообществе олдскульщиков в ответ на мой пост, что это была их фишка для «позиционирования» на рынке иностранного металла. По аналогии с red wave. Но это не стиль, а именно лэйбл – этикетка, под которой нет ничего нового. Наивная попытка продавать туземный рок господам, научившим играть его: «смотрите, у них не только матрёшка с балалайкой и медведями, у них даже металл есть!». Вспоминается Gorky Park с их балалаечным «Крамером» и прочая сомнительная, самоуничижительная экзотика. Елин, кстати, по убеждениям антисоветчик и либерал – его нынешний проект «Рабфак» по сути есть кич и ничего более. Антифашистские тексты Елина на первом альбоме «Мастера» – шедевр («Берегись» мы всё мечтаем скаверить как-нибудь убыстренно и пониженно), – однако елинский вклад в антисоветскую «антивоенную» истерию всё же перевешивает. Что же касается подлинных отцов подлинного red metal, то это всё же «28 Панфиловцев», группа, из которой Баранов перешёл к нам, этот саунд и, главное, эти тексты стали оформляться в стиль на втором их номерном альбоме (2000) – сейчас он переиздан под названием «Всю правду»… Возвращаясь к вопросу: с уходом Баранова, однако, стиль не менялся, хотя и пошатнулся, отражая ещё Ванины метания. Это честно отразилось во втором альбоме «Песни пьющих Солнце», первая его часть (сторона) это примитивная акустика с басом и барабанами, ничего общего с металлом не имеющая, однако важная для понимания и группы и времени. Той самой «постнулевой» и «постБолотной» политической реальности, которая накрыла всех нас, а Ивана особенно тяжко: захотелось сбежать от акций прямого действия и прямой речи в Серебряный век, в поэзию, а затем и в религию… Хотя материал и готовился с 2009-го, альбом мы дописали уже без Ивана в 2013-м, и вышел он только в 2014-м. Никаких концертов, выжидательное затишье – да, после боевых нулевых был явный спад и сон, и мы его отразили в первой части второго альбома, но вторая – показывает пробуждение, новый восход, и звук там, надеюсь, даже посуровее «Тоталитаризма». «Фиолетовый Запад» и «Мировая революция» – опорные точки вам для понимания, куда пришли из пещерного блуждания, обнаружив красную нить нашей Ариадны-Арахны…
Интересно, как вы оцениваете место Рок-коммуны в истории отечественного рока, а так же само её развитие, если таковое имеется. МРК это просто аналог прежних группировок команд вроде Московской рок-лаборатории или Свердловского и Ленинградского рок-клубов, где главным являлся топос, а не содержание – или же нечто принципиально новое?
– У нас революционное, левое содержание первично, конечно же, и именно поэтому МРК в период своего бурного, стартового развития в нулевых перестала быть сугубо московской, когда появился «Рабочий Квартал» (Тутаев), за ним вологодский «Левый марш» (они, кстати, и эшелонские песни исполняли – «Революцию Воли», например, да ещё и с клавишами!), а потом и панк-бард Саша Тарадин (Электросталь). О былых рок-объединениях 80-х мне судить сложно – я тогда был тощим фаном-металлистом, но на чуждые стили (их ещё называли «волнИстами», путая это с брэйком) смотрел с уважением, и как раз потому что это был Свердловский рок-клуб. Там преобладал далеко не металл, как и в Ленинграде, не даром же единственное рок-объединение, в которое вступила ГО – Ленинградский рок-клуб. Этим, кстати, ЛРК спас Егора от преследований омской гэбни – показал его всесоюзную значимость и неуловимость по месту жительства. Рок-клубы сыграли свою короткую политическую роль, но ещё и внутри себя выполняли важные, теперь мало кому сквозь толщу лет понятные функции: организационные. Вступая в рок-клуб группа резко поднимала свой статус и получала доступ к прежде немыслимым для неё площадкам, путёвку в туры (на примере истории «Легиона» теперь знаю, какие это были хорошие деньги и широкий доступ к слушателю). По сути рок-клубы конца 80-х сыграли роль прежних худсоветов как бы на уровне местного самоуправления. Да-да, в московской Рок-лаборатории тоже шло «литование», отбор по текстам и т.д. – были свои склоки, фракции и доносы, причём один заслуженный антисоветчик, мой сосед Липницкий мог подписывать письмо против другого, Ильи Смирнова (тоже его знаю, но уже по концу 90-х, когда вышло его «Время колокольчиков» – лежит где-то с его подписью). Дело в том, что Рок-лаборатория сильно «подвинула» таких катал, как Айзеншпис – теневых частников, неофициальных тур-организаторов, зарабатывавших на роке уже значительные суммы. А тут вдруг – демократизация, централизация и «транспарентность», как сказали бы сегодня. Против социализации рока (как её называли в ЦК ВЛКСМ в те годы) выступали как раз те «каталы», которым выгоден был имидж борцов-подпольщиков у групп, чтобы дороже их продавать. Всё это, однако, мало кому теперь интересно: та социализация с социализмом не ужилась, а рок, увы, объективно сыграл свою роль в контрреволюции и затем стал отходить к праотцам, стал не нужен капитализму. И в тот момент, когда на максидромах киты русрока пожинали последние урожаи славы, создалась МРК – как антитеза трясине коммерческого «стадионного» рока, в которой быстро потонули все алмазы и жемчужины 80-х… Помню, мы с моим соавтором по «Отходу», Филом Минлосом решали – логичен ли для соврока «Мумий Тролль». Мне он был отвратителен с самого начала – потому что ранее был так же отвратителен «Аукцыон», а вот Минлос принял лагутенковщину сразу, потому что любил из Ленинградского рок-клуба всё то, что ненавидел я (всё это блеюще-тлеющее, впрочем, тут не работает территориальный принцип: Бригаду «С» я ненавидел не менее «Аукцыона», а может даже и поболее). Высоколобая филологическая интеллигенция одобрила всю ту дешёвую и похабнейшую, камерную по сути, но стадионную по форме тогда росрокерскую линию, апогеем и смертью которой стали корпоративы (замечательная сатирическая песня на эту тему есть у «Утра в тебе» – с припевом «Давай деградировать вместе, давай слушай глупые песни!..»). Всё, далее рока не стало. Умер он ещё раньше, вписавшись в «Голосуй или проиграешь» в 1996-м – а тут просто уже молекулы разбежались. На фоне этой профанации мы и сказали своё «рок умер, да здравствует рок» – собирая по тысяче фанов ГО в разных московских кинотеатрах и знакомя их со своим творчеством, в самом начале боевых нулевых.
Опыт пения с Егором Летовым в один микрофон и частого товарищеского присутствия на выступлениях ГО что-то дал, чем-то обогатил, открыл нечто?
– Может быть, только предельную простоту поведения на сцене и внимание к залу. Егор как бы медленно вбирал чаяния зала, не шёл по намеченной линии, ощущал общий драйв и работал уже на волне. И вот ещё, что меня поражало в нём и может быть перешло в некий навык – долгота затаённого дыхания. Он откуда-то всё время выжимал эту вокальную свою шаманскую силу, хотя был почти неподвижен и невелик в обхвате. Тот же Ваня Баранов дышал всегда бурно во время пения (это слышно на наших ранних лайвах) – Егор же как-то из-под очков умудрялся выводить все точные ноты своих вокальных линий, вообще не думая о них (о нотах), находясь в непосредственной связи с залом, улавливая то, как «зал им поёт». Вот как мне это представлялось. Кое-что тут я, осознав, почерпнул, наверное… Возвращаясь же к недоотвеченному вопросу о рок-коммуне и её развитии, расскажу, а точнее передам лишь одно ощущение с недавнего концерта, который мы проводили на Покровских Воротах в честь Дня революции. Когда отвыступало «Утро в тебе» и настал наш черёд, мне почему-то очень хотелось сказать в микрофон именно такие слова: «Дети мои, как же хорошо что вы окрепли и подросли!» Конечно, ничего похожего я не сказал – потому что и на папу Оли и тем более Паши не похож (играли вон вместе в одном из клипов), и пафос подобный по-ленински ненавижу, но ощущение было точно таким. Мне печально, что не может спеть в наших рядах Слава Горбулин (28 Панфиловцев), хотя физически мог бы, бывает в Москве, что Алексей Кольчугин забросил своих «Разнузданных Волей» в период высокого альбомного взлёта («Взгляд на солнце»), что Махоркин по-детски обиделся и отдалился в камерную акустику, однако всё это не омрачает радости узнавания новых песен наших коллективов и ощущения растущей коллективной силы, взаимооплодотворения вдохновением. Думаю, этого не было ни в одном рок-объединении 80-х, а у нас есть – потому что они, пусть с оговорками, но стадно были за контрреволюцию, то есть за распад, а мы – за революцию, за созидание, за историческое творчество масс.
Вряд ли рок-клубы и соврокеры знали, к чему готовит их матушка история, однако из 80-х вернёмся-ка в наши дни. На предстоящем питерском фестивале «Не пряча лиц» спецгостем выступит Вадим Курылёв, личность не только в своём родном городе, но и во всём отечественном роке видная. Рад этому рукотворному обстоятельству? Это ведь тоже, наверное, работа ваших товарищей? Электропартизаны с их анархизмом близки ли вашей металлической «красной» аскезе?
– Ещё как близки! Во первых строках признаюсь, что такого замечательно цельного альбома, как «Р.В.И.» я не слышал уже лет десять вообще ни у кого в нашем отечестве, и жалею что не услыхал в 2011-м, сразу. Там некоторые идеологические доминанты выглядят, скорее, экзотикой (как и нас считают вообще архаикой) – но альбом просто прекрасен в своей хардкоровой и поэтической прямоте. Рок-коммуну с «партизанами» Вадима судьба, кстати, сводила близко не раз и не два. Наш Кольчугин выступал вместе с ним в акустике в Москве ещё в пору начала «одиночного плавания» Курылёва без ДДТ, а вот все басисты, появлявшиеся после него у Шевчука выглядят нелепо как у «Любэ», честное слово. Затем, на историческом фестивале «Буревестник-2011» мы перебросились парой фраз с Вадимом – я и не знал, что такой мощнейший альбомище звучит тут вживую, всё как-то позже доходит… Концерт тот августовский, в 20-ю годовщину ГКЧП и победы контрреволюции, проходил под памятником Репину на Болотной и вполне соответствовал своему названию: через пару месяцев рванула заложенная нами «бомба»! Я выполнял роль конферансье, поскольку Иван Баранов проигнорировал это мероприятие, уже отпал от «Эшелона» и коммунистов вообще, даже на приглашение Стаси Удальцовой не откликнулся, мы не выступили. Вот меня Левый Фронт и поставил в наказание конферансить, что было легко и приятно. Потом виделись, но не здоровались – я только как слушатель и рецензент, – на московской презентации трибьюта электропартизанского. Я туда приволок пачку «Литературной России» с моей полосной рецензией на «Минные поля свободы», кстати, тогда посещение таких концертов входило в обязанности колумниста, но унёс нечто более ценное – диджисливное издание «Р.В.И.», которое по своей глупой привычке кому-то дал слушать безвозвратно…
Раз ты уж сам упомянул архаику самокритично – как отнёсся к критике «слева» Рубена Казаряна? Он ведь назвал вас в беседе с Костей Сёминым «совсем сумасшедшими», кажется… Мол, нет никого на левом фланге, а если и есть, то только такие страшные и неадекватные, которыми только детишек пугать.
– До меня и такие реплики доносятся с опозданием. Но всякая реплика высвечивает того, кто «суждения имеет». Я, может, пропустил какую-то важнейшую главу в металле и роке, когда Казарян встал на пьедестал, под которым «Эшелону» надо себя, как под Лениным чистить? Но если человек смутно-левых убеждений, которые он и сам нерефлексивно припрятывал в Lounе, пока евромайданутые басист с вокалисткой его оттуда не попросили – в дешёвом коммерческом проекте (чего никогда не скрывали его отцы-основатели), вдруг высказывается столь категорично – хотелось бы «позитивной программы», примеров здравомыслия и пропаганды умной. Если все их «песни про тесто» с умышленными умолчаниями главного, классового, рассчитанные на школьников и студентов-мажоров, а не на рабочий класс – это то, что можно противопоставить одной лишь нашей «Мировой революции», то таки да, мы самые сумасшедшие из сумасшедших. И будем петь «немодное, совковое», примитивно утяжеляя оркестровые аранжировки 1930-х как в «На Дальнем Востоке» (кто-то её чуть ли не с «Сектором газа» сравнивал – да на здоровье). А вообще – вроде б и металлеры были не чужие, и у нашего экс-гитариста Maidenа виделись, чаёк пивали, и в фейсбучке общались. И вдруг нате. Но что я могу ответить тут лучше Маяковского? Пикейные задроты технометалла (Southwake), потусовавшиеся в хард-попе, недовольствуются «красной альтернативой» и чихают от нашего нафталина?! «Я захохочу и радостно плюну в лицо вам» (с) Как это любит делать Джо Ди Майо. Причём без пива.
У вас на афише значится организатором Ленинградский рок-клуб – хотелось бы и о нём что-то узнать свежее. А ещё, раз уж вышли к политике: ваш бесстрашный взгляд на тот «долгий путинизм», который напророчил Сурков. Петь о революции, может, легче, чем видеть её в реальной исторической перспективе? Может, отсюда и стоит ждать опасности «архаизации» ваших песен в восприятии слушателей? Жизнь-то меняется, а вы всё о своём, «нулевом» бунте, который на Болотной в 2012-м рассосался, а Путин-то остался.
– Да, то что Московская рок-коммуна в гостях у Ленинградского рок-клуба выступит – это просто «в гостях у сказки» в хорошем смысле, без иронии. Это за полгода – важный и видный проделанный нами и товарищами нам навстречу путь. Весной мы выступали ещё робко, гостями, хотя уже имели невидимых товарищей – ведь наш Александр Кубалов поработал основательно с разводными мостами и сумел соединить их. И вот Коля Плант, недавно отмечавший свой рок-деньрожденья широко – говорит мне в Москве за стопочкой, что ЛРК возрождается. И это вызывает, конечно, не только удивление, но и радость. И снова тот, коммунистический, наш ещё Егор Летов, которого мы помним на знаменитом белом круглом значке под полукружной надписью «Ленинградский рок-клуб» – как будто с нами. Да, в чёрных своих очках на значке он был тогда не коммунистом, а скорее анти… Но вскоре всё перевернулось и начался «Русский прорыв», и с того момента и примерно до 2002-го года это был НАШ Егор, пока снова в сэт-листе не появилась «Некрофилия» и «Русское поле экспериментов». Объективно эстафету ГО приняли Электропартизаны – хоть для них это скорее недоразумение, чем честь. Это Шевчук фанател от «Солнцеворота», а Вадим-то, мне кажется, относится прохладно к «сибирскому панку». Помню, в 2009-м осенью был разговор на московской кухне у Лёши Разукова, в прошлом нацбола: он намекал нам с Барановым, что «место освободилось» и нельзя медлить, надо аудиторию ГО перетягивать к «Эшелону», но Иван был не тот уже. Скорее, к поздней летовщине близкий христианско-эскапистской. И вот, уже в 2011-м можно теперь смело признать, что революционнее «Р.В.И.» ничего не появилось. Что ж, Ленинградский рок-клуб таким образом снова оказывается в авангарде, и наверное тут есть определённая историческая симметрия. «Питерские» с их неуёмно прущей, как тот небоскрёб, возле которого мы выступим, газпромовщиной (укравшие у нас всё, от нефти до выборов) – имеют внутреннего врага, вольную Ингрию под боком. Зажравшаяся при Путине, как и при Ельцине не мечтала олигархия, возвышающийся над страной миллиардерский список «Форбс» при растущей нищете, культурной и инфраструктурной деградации, при неуклонном вымирании трудового населения путинской РФ – что это, как не темы для песен, которых так не хватает сегодняшним студентам и подросткам? Как воздуха не хватает, чтобы заняться марксистским самообразованием и сплочением революционных сил. Разложить всё ясно по классовым полочкам, не боясь «архаизма-догматизма», а наоборот умело прикладывая эталоны «догматов» к действительности, не боясь показаться немодными – злым гитарным саундом (не рэпом же?), – чем не задача для возрождающихся у нас на глазах рокерких сил? Слово, положенное на музыку, на гитарный риф – может свергать режимы, это, увы, мы знаем на примере собственной истории. Так отчего же не продолжать бурить эту «породу», этот диабаз теми же отбойными, забойными методами? Полагаю, что сам призыв, сам лозунг нашего фестиваля должен стать «вбросом» творческой энергии (как было у движухи «За анонимное и бесплатное искусство» – «один творческий импульс», пародия на деньги) из Москвы в Ленинград, город, живо опровергший все лимиты на революции.
http://www.heavymusic.ru/article/387/
 Интервью порталу HeavyMusic.ru){kind=link}