Доминирующая событийная пустота обязывает обратить взгляд туда, где не просто события были, а туда, где было ещё и ожидание событий — ступенчатых. В боевые нулевые. Я вспомню по-свойски, субъективно, и, может, дойду до чего-то большего. Почему это происходит не девятнадцатого, а двадцатого февраля, по ходу текста поймёте.
Итак, самое начало две тысячи восьмого года. Основные уличные выступления рок-коммунаров в пространстве нулевых — уже все позади, но нам кажется, что ещё впереди, а то что было — лишь слабенькое, блёклое начало будущих ярких мазков наших многоцветных кистей по палитрам площадей. Имею в виду «антикапитализмы» — как крупные концерты завершившиеся в 2005-м. Чётко в пятилетку уложились… Кстати, финальный аккорд (хоть и без моей группы) был — самый массовый. До мемориальной доски Орджоникидзе простирались от сцены слушающие товарищи — на Славянской площади…
Две тысячи восьмой был запланированным годом выхода моей большой (и первой прозаической при том) книги, которая была уже отредактирована и просто ждала цикла печати, он перенёсся с 2007-го по причине загруженности немногих рабочих рук в ОГИ… И в этой обстановке ожидания плодов трудов праведных — я дремал не только в тот вечер, я вообще подрёмывал, так сказать. Зима медленно забирает силы, и под конец зимы — всё ощутимее, потому вздремнуть под вечер, где-то с пяти до семи — случалось.
Из сна вытащил звонок Довгаля на мобильный — смотри, говорит, в интернет, Егор Летов умер. Я, попутно просыпаясь, перешёл в комнату с компьютером, погрузился надолго в ленты — и не только френдленты, а именно в новости. Да, на неправду это не было похоже. Вскоре стали звонить и писать рок-комунары, мы тотчас решили встретиться у меня — вечером в день похорон.
Пришли Иван Баранов, Алексей Кольчугин, Николай Барабанов, Егор Махоркин, кворум трёх групп, «совет стаи», как мы сами себя называли (чаще встречаясь в таком формате летом, в Музеоне). Сильнее всех, зримо, слёзно переживал Егор Махоркин, но и в целом было ощущение, что из рядов выхвачен не просто старший товарищ и учитель, а родственник… Хотя, это был уже и не период единомыслия, то есть совместных концертов под флагом АКМ, но всё же!.. Смотрели на компьютере, как выносят тело из пятиэтажки той самой, академической (и опять распорядитель, как концертов при жизни — лицом нам знакомый Попков), потом смотрели, как на прощание поют на морозе местные, омские девахи «Всё идёт по плану» и что-то ещё…
Был потом большой концертище «Анклава» (вышедший как концертный альбом, кажется), было на нём зачитанное мрачно-памятное моё стихотворение. Но всё это было и ощущалось именно как потом, частный случай апогея сорванной резьбы. С одной стороны, все наши группы вполне состоялись за этот недолгий период боевых нулевых, не требовали былого «паровоза», и комплекса неполноценности не осталось, но с другой — инициатива куда-то уходила прочь. Хотя, казалось бы, нам теперь и карты в руки…
Верно, хоть и не без святотатской (для того же Егора Махоркина) иронии сказал тогда Алексей Разуков: «место освободилось». Но вот у кого хватит окаянства и наработанной харизмы, музыкально-политического уровня — занять это место? В 2008-2009 мы как раз у него, на АИР-рекордс, записывали немало акустик, потом ставших частично «Песнями пьющих солнце»… Однако место никто не занял, что было предсказуемо. Это стало окончательно ощутимо, когда в небольшом пабчике меж Курской и Чистыми прудами осенью отмечалось 50-летие Егора. Выступали там «Банда Махоркина» (ещё без меня на басу), я с акустикой (она записана, диск хранится у Микаиля Ахундова), ещё некие альтернативщики. Панки, пришедшие туда, так неистово скандировали «Е-го-ра!» — что уверуешь тут в бессмертие, звучало прямо как в кинотеатре «Восход» или «Улан-Баторе»…
***
С того хмурого февральского вечера минуло совершеннолетие. Отшумели нулевые, вышедшие логично за пределы десятилетия, громыхнувшие в 2011-12-м уличной и площадной активностью (без нашего участия — да-с! спад-с), которую «нагуливали» две пятилетки мы тут и «антикапитализмами», и много ещё чем. Раскачивали лодочку, что скрывать-то…
Но Егор ушёл отнюдь не безвременно, как казалось нам 19 февраля 2008 года — а записав, то есть сказав всё, что хотел. Прожив чуть затянувшуюся, но вполне по краткости роковую жизнь (если брать за ориентир амплитуду 27-37). Прокатившись по параболе от взлёта революционных надежд (1995-2005) до спада обратно в наркомиры, уже не протестные, логичные как «химический дом для печальных жителей» (которые не переделали планету для радости своей и потомков — сдались)… И сказал Егор напоследок для недоверчивых оптимистов «Альбомов больше не будет», как ранее, нам же — «Лимонов думает, что будет революция, он ошибается — революции не будет» (цитирую примерно). Вот так…
Уход Егора ознаменовал собой спад нулевых от боевых — к реакционным. Всплеск, конечно, был — в 2011-12 (на Болотной же Удальцов тогда выступал в августе на «Буревестнике-2011»: «У меня украли Родину!..»), но чем отчаяннее он был, тем стремительнее наступала реакция, апатия. Что бы делал там Егор? Записывал ли бы что-то? Может, переиздавал бы, перемастерИл?
Мне кажется, что нет. Отвоевав свой век — сперва с КПСС/КГБ, а потом с «демократией», он увидел трогательную и неизбежную конвергенцию и КГБ в буржуазном переиздании и КПСС («ЕдРо»), и не сказал об этом уже ничего едкого, потому что запас прожигающей государственные устои иронии был израсходован. После раскачки лодки наступало «позорное благоразумие» и неизбежное равновесие. Даже те, кто подвергался наиболее заострённой критике, нашими и его песнями (его в меньшей степени — он не был так прям, как в 1995-м — «Воскресшим буржуям внимает пролетарий, восторга не тая, перстом благословляя«), — не понесли никаких «имиджевых потерь», а продолжали себе властвовать, сосредотачивать некогда всенародные богатства в своих руках, укреплять статус-кво посредством пиара. То есть грабить нас с вами уже на «законных» основах (законы-то они сами и пишут)… И когда количество богатств стало переходить в качество управления — просто начали только им и выгодную войну, сметая остатки советского в инфраструктуре и общественном сознании. Отчего бы нет? Сопротивления — ни творческого, ни прочего — идейного хотя бы, — нет и не намечается…
Значит, смекнули буржуи, это не мы будем делать то, что вы планировали — нас раскулачивать там, что-то национализировать (нефть да газ, по сути приватизированные, приносящие единицам миллиарды), революциями нас пугая… Значит, вы будете делать то, что мы как правящий класс вам прикажем, это мы вас пустим в расход, а не вы нас. И вот тут уже нечего, нечем было возразить из цитат Г.О. и всего опыта боевых нулевых — увы, в миролюбии своём наркоманском, во всепримирении, Егор обрёл личную гармонию и с этим миром. С миропорядком, который терпеть материалист — не смеет. Тут наши дороги давно разошлись, и мы гордимся как тем, что приняли его революционный импульс, ещё жаркий в ощущении классовой природы данного государства-мутанта, так и тем, что далее шли уже своим путём.
Правда, насколько он помогает несмирению с капитализмом — ещё предстоит доказывать вновь и вновь, тут никаких бессмертных и достославных, безусловных заслуг быть не может. Тут всё песенное работает и оживает только в отклике и творчестве масс, в движении этих масс к социализму, вдохновляемому не только классиками революционной теории, но и песнями-текстами современников — сквозь все заслоны Реакции, через овраги её и провалы, рукотворно разверзаемые на пути прогрессивного человечества.
***
Что стало с теми группами, что дистанционно прощались тогда с Егором на моей кухне? Провал «проклятых десятых» никого не пропустил в неизменном составе: «Разнузданные Волей», выпустив последний мощный альбом «Взгляд на Солнце» (2009), уже тогда стали проектом, и лишь нынче оживляются именно как группа, однако репертуар сильно отличается от гремевшего со сцен «антикапов», в нём больше искусства (которое считал чуждым подлинному року и панку Егор). «Анклав» в инобытии «Банды Махоркина» немало сделал как «мостик» для продления бытия самой Московской рок-коммуны, на пятилетку примерно приравнявшись к ней, родимой, но рубежа тех самых десятых — не преодолел. Нет, Махоркин, конечно, выступает, как и мы, разнесённые во времени и пространстве энтропией, вот даже и Николай Барабанов гитару берёт в руки вновь и песни новые пишет (что отрадно) — однако сравнивать с энергией и синхронизацией боевых нулевых это я не осмелюсь…
Егор Летов научил нас многому, однако главного — политически искрящего и других воспламеняющего несогласия с миропорядком буржуазным, заполняющим собой сейчас все былые патриотические пустоты, — сейчас искать приходится днём с огнём. Принявшая этот рок-коммунарский наш «огонь Прометея» группа «Алерта» разве что даёт ориентиры в тумане, но вот мечта — чтоб все группы МРК, всех поколений, собрались на очередном эгалите-фесте «Не пряча лиц» — сейчас кажется как никогда несбыточной… Впрочем, мы исторические оптимисты!
