Есть у меня некоторая «территориальная» позитивная предубеждённость относительно питерского панка. Казалось бы – в каких временах остались саундовые особенности, почерки звукорежиссёров (Тропилло, например) и сама по себе аналоговая запись, сведение, весь тот процесс, что и рождал некий образ Ленинградского рок-клуба, например (неподражаемо-незападная манера игры Нефёдова в «Алисе» или же ещё более самостийная манера барабанщика «Гражданской Обороны» Климкина)? А вот всё равно – что-то слышит там ухо особенное.
Видимо, тут виноват «Союз Созидающих», который я услышал задолго до «Дома Советов» — причём сразу же живьём. Помню окутанного нацбольской славой Матвея Огулова, ведущего свою банду на сцену – но если сравнить саунд того живого выступления с «Анклавом» в московском клубе во дворах Покровки в 2012-м и их же саунд «Рубежа», это разные группы, разные эпохи. Тогда, правда, и я был в каком-то дыму условной славы – а, точно! Ведь «Анклав» играл тогда «Усни в огне!» — мой вольный перевод песни R.A.T.M. Представлен был я публике писателем, пустячок, а приятно – тщеславие тешит. Впрочем, тогда только что вышла вторая книга «Верность и ревность», повод называться был. Так вот, саунд «Союза» делал бассист – очень болтливый толстячок, перед концертом так бурно за стаканом пива экстраполировавший житие питерского панка, что и его активное беганье по гриффу бывалого чёрного баса образно срослось с этой речью. Сухой медиаторный быстропАлый бас – почти как у Dead Kennedys – этакий неистребимый ген истинного панка…
Именно этот же звук бассухи уже «Дома Советов» – возвестил мой праздник (хотя панк и не питерский, а калининградский). Начало титульной песни, как и полагается, с разгончиком, почти содомовским псевдоблюющим «уэЭх!» Энджелриппера (в эти же моменты Ватти сплёвывает – а повелось это с Роттена, причём без лишних понтов, чистая физиология) – и понеслось, уши настроились, внутреннее пого скачет… С первых же слов тоже наследственно-панковская въедливость в социальные язвы – «Лайк, репост…» Но главное тут, ключевое слово – решётка. В чём разница бытия тех, кто не сел за реальную решётку за свои убеждения и зэков? «Слюна комфорта истекает кондиционером» — как пел ещё в 1999-м мой Отход (перекочевавшая в репертуар Эшелона «Власть вещей»). Поколение вопиет: вот и вся культура!!! Причём отрадно, что делает это панк – как стиль. Кто же ещё заступится за культуру, если не её извечные антиподы, а ранее ниспровергатели?
Тут вроде бы противоречие – ведь панк всегда был отрицанием культуры как преемственности поколений, любых ценностей, скреп. Но в нашем, советском случае – это необходимое противоречие для диалектического анализа контрреволюции и её последствий. «Мы всё про*бали, Юра!» — звучит не из уст дедушек, а из уст правнуков Гагарина, которые ещё слышали стёб Шевчука про космонавта Чернобирова, который «вылетает в окно, он привык к невесомости, и с ним это (ку-ку) давно». Но оказалось, что представлявшееся в 1980-х твердью, которую не грех погрызть – и этим как раз занимались все, от Г.О. до нынешних православно-прозревших Кинчева и прочих, — не такая уж твердь. И уж точно её нельзя променять на «твердь небесную» как мировоззрение. Ищущий разум поколения, изначально прописавшегося в прозе Лимонова – продолжает свою (и именно этим усилием — уже не только свою) аналитическую работу. Телек-водка – как добровольная тюрьма, лайк-репост – как тюремная коммуникация вроде перестукивания. Да-да, никто кроме панков вам так откровенно это бы не сказал. Только «Украл-выпил-в тюрьму» тараканье тут вспоминается, но у них без примеси критики.
«Лайки-балалайки» — как приговор вырождающейся коммуникации, как символ отчуждения. Те, кто бунтовал вживую — «ужель на зимние квартиры» переселились, и оттуда не видят былого широченного горизонта будущего страны, будущего планеты. Выглядывают в окошки соцсетей, проглядывают мир новостей глазами друзей – и понимают, что слепнут! «На Марсе нас не будет» — совершенно верно. Хотя именно мы (так уж совпало – я в теме), наши мамы и папы, по нашим же и американским данным – институт этот называется ГЕОХИ РАН, а ещё этим занимался Институт космических исследований (ИКИ), — составляли карты и готовили полёт и работу Марсохода, как ранее Лунохода. Да-да, а самих – не будет. Но и это иносказание, конечно – Советский космос для сырьевой империи недостижим, тут иное направление – в недра. Во все стороны света пустить рукава Трубы чтобы жить спустя рукава, пока нефть и газ не кончатся. А как кончатся – тогда и подумаем…
Хотя панков как генерацию и обвиняют в разложении советских, материалистических ценностей в их осознанном виде, в данном случае – они их защищают. И тем более мне было странно узнать, что «Дом Советов» ориентируется на каких-то «Тараканов» — надеюсь только в звуке. Ведь те, кто назывался раньше «Четыре таракана» были всегда на стороне демократов (капитализма, деградации), либо же аполитичны. Этот мажорский московский бэби-панк («На поезд к станции Арбатской для неё посадки нет») вдохновлял калининградцев – которых не упрекнёшь в мажорстве? О, чуден мир наш постсоветский…
Почему я сразу же уловил родство с «Союзом Созидающих» (даже в альтернативно-нюметалльном, втором рождении группы) – видимо ещё и из-за ведущей роли солячков на фоне нарочито небрежной и поспешной речи во второй песне. «Продались за свободу…» потребления – и теперь те, кто «за идею был готов стоять до конца» стали разрозненными, разряженными молекулами, опавшим тестом, бессильными изменить мир беспонтовыми пирожками, выпеченными в быту индивидуализма.
О, как дорого любое в этом смысле живое слово сейчас! В эпоху вырождения рока в каверщину… В эпоху, когда всё вроде бы сказано – да нет же! Мурлыкающий «тролль» пусть поёт буржуям на корпоративах или артрокерствует на стадионах, догоняя свой любимый пинк флойд (с маленькой, да-да), а нам ещё есть что и (пока) кому спеть в пролетарской горизонтали – ускоренный, весёлый и вместе с тем трагично-соляковый «Дом Советов» рисует нам мир слепых и короля слепых. Вот здесь, в третьей – такое явное мелодическое родство даже с «Адаптацией» времён «Пепла», что опять приятно. Но это не те песни, что должны доставлять только удовольствие (панк это вообще не музыка).
Да и удовольствие это специфическое. Это примерно как слышать артиллерийские выстрелы в ожидаемую тобой сторону – «родные, вы всё-таки пришли?» — отзывается во мне Мальчиш-Кибальчиш из песни всё того же Отхода «Право на» (альбом «Ответный ход», 2000). И хоть Вконтакт неизбежно напичкает даже этот альбом рекламой – что ж, сами виноваты, смешно это слушать теперь. «Свободная касса, последний герой рабочего класса» — кому, как не бойцам лимоновских походов сегодня озирать оставшееся (культурное) пространство и дёргать трудящихся за ещё оставшиеся нервы?
Панк, как утверждал ещё в 1994-м в своей книге Роттен, изначально был голосом рабочего класса – да, не революционным, а стёбным, не трибунным, а подпольным, но какой уж был в 1976-м. По иронии или доброй воле судьбы – это почти годы рождения тех, кто, как я, наблюдал и «красную волну» и соврок дружелюбным оком, и выступления у Белого дома этих птенцов перестройки – а потом как-то резко ничего не стало. Точнее, стало – но буржуазно. И теперь эти новые конструкции социального регресса – грызть не перегрызть… И если замолчал С.С. (мотогерой Матвей сообщил мне, что всё высказал в данной форме), то Д.С. продолжит бередить!
Хорошая, долгоиграющая злость есть в группе с названием тоже топографическим, калининградским, но ещё и отсылающим нас к «Новому дню» летовскому («Песня посвящается героическим защитникам Дома Советов в октябре 93 года» — мы её пели на одном из фестов МРК «Не пряча лиц»). Жалко, что только личное знакомство в сентябре на «Винтовке-фесте 2020» с Денисом Осначем открыло мне «Д.С.», но и то, что это произошло в Ленинграде, и чисто саундовое родство калининградской группы с питерскими (даже с «КиШ» немного) – всё восполняет былые пробелы.
«Ты изольёшь мне душу, я заварю в ней Доширак!» — снова хороший, правильный панк. Впрочем, сам жанр изливания души при наличии под рукой компа или мессенджера, отмирает, — так что и этот культурный диссонанс в духе Достоевского услышат уже не все. Деградация, накрепко связанная с деиндустриализацией, с вырождением рабочего класса как самосознающей и созидающей силы, — замена живых выступлений онлайновыми эрзацами – делают своё дело.
А мы на фоне этого – делаем своё.
Здорово, что альбом как единица высказывания – живёт. Он – не просто произвольно набранный плэйлист, а акустика, помещение, пространство смыслов и звуков, в котором ты можешь разместить и свои недодуманные мысли, на созвучиях надстроить прежде не получавшееся. Потому мы в МРК так радуемся каждой презентации товарищей – пусть иногда и синглов, и отдельных песен, но мы понимаем, что нерассказанное нами сегодня уже собственным детям (поколению), недосказанное, стыдливо переформатированное, завтра сыграет против нас, будет нам приговором. И тогда придётся отчитываться не за героически прожитые «вопреки, а не благодаря» годы – а за чёрт знает как, бесцельно потраченное время. Это если не можешь цель (революцию) сделать ясной и доступной – как в песне, так в книге, и так далее.
Настало время бывшим, окрепшим мальчикам-щенкам (как их созерцал в стихах Лимонов) с худыми затылками – выходить на передовую и петь оттуда, отражать действительность жгучим зеркалом, каким философы Эллады поджигали корабли противника. Мы, повидавшие многотысячного зрителя на площадях Москвы (а часть МРК – и Питера, в 2006-м на Антисаммите) – не смеем уходить в себя, только в себя. Мы обязаны объективироваться, говорить с однажды пробуждёнными в боевых нулевых — альбомами! (О смертельной опасности плена рутины-тишины, поджидающей там рабской-конформистской психологии и возвещает этот короткий, но весь по делу, монолитный релиз)
Смутил разве что «примочечный» бэк-вокал в этом плане – бэк должен быть живой, два-три человека, даже с промахом в ритме и ноте, это сделают лучше, чем педалька. Массовость панк-вокальная убедительна только живой. А сам звук искусственного бэка – немного в стиле обложки, из мультиков-страшилок. Что ж, пусть эти скачущие зубастики-вампиры из «Биттлджуса» вгрызаются в ожирение масс, у которых среди складок жира ещё нащупываются уши и выглядывают глаза.
Ощущение гнетущего застоя (но внутри не прогресса, а деградации), по сравнению с которым тот, брежневский «застой» – покажется ударнейшими пятилетками, — пытается пинками и прыжками, как и полагается в пого, прогнать «Дом Советов», вот как сжато я бы охарактеризовал впечатление своё от альбома. Достаётся тут и мажорам – как воплощению классовой гегемонии буржуев, но уже в следующем поколении. «Раскройте рты, сорвите уборы, по улице едут мальчики-мажоры», — да-да, господин провинциальный либерал Шевчук, — и не закрывали! Только теперь эти мажоры, начиная с сына силовигарха Иванова, нынешнего алмазного миллионера, ещё и сбивают, и не на папиных Волгах, а на «геликах» и «майбахах». Я вас спрашивал, господин Шевчук, ещё в 2004-м в открытом письме безответном (в «Дуэли») – но видите, вопрос повторяется вновь и вновь, во всё новых песнях…
На альбоме – ни одной лишней песни. Выглядит он как ритмически верно продуманная раскачка для прямого действия (раскачивание лодки), особенно легла на сердце песня «Мы». Но вот когда после раскачки в качестве действия получается только освобождать дельфинов – этого как-то маловато будет. Нет, святое дело, «зелёная повестка», но я вот лично не уверен, что дельфины, существа интеллектуальные, так сильно страдают от общения с человеком (если это общение научное, а не коммерческая эксплуатация их простейших навыков, конечно) – и что им лучше в море, чем в дельфинарии. Видал я под Туапсе, близ Архипо-Осиповки печальную тушку дельфина на берегу – сам умер, вода там подтравленная балкерным терминалом одним (но это уже — к вопросу о всевластии олигархов и месту Мельниченко в списке Форбс), еврохимовским, и ещё зерновым теперь… Так что свобода дельфинам это явно не тот «удар» которого хотелось после такого «разбега», но это мнение скептика-марксиста.
Как и решили – будем дружить! Уверен, товарищи по рок-коммуне мои будут рады познакомиться и лично. «Споёмся!». Хотелось бы услышать живьём весь этот альбом на московских сценах. Как и планировал, наклеиваю, теперь вполне осознанно, лого «Д.С.» на свою бассуху, которая появилась ещё в Отходе (третьего периода — на этом месте жила только одна наклейка, анархо-инфо-кампании «Против всех» 1999 года, когда мы часто выступали в клубе Джерри Рубина), но прижилась в Эшелоне.
