Если бы пришлось играть даже перед пустым залом или просто на улице весь этот концертный сэт, но с тем запланированным продолжением, что сулило Ленинград – ей-богу, я бы не задумывался. Уверен, что и все бойцы нашего бронепоезда – тоже. Потому что «наше дело большое, почётное».
Благо, опыт есть разнообразный, — правда, ещё доэшелонного периода, – в 2000-м или даже в начале 2001-го (пора заглянуть в собственную книгу, но сапожник без сапог) играл на крыше наскоро возведённого у стены Домжура скворечника, агитируя отходовскими депрессивными песнями за кандидата Бобкова. Кандидат в мэры, надо признать, хоть и шёл на альтернативной основе, но оказался стопроцентным либералом («в США такие же законы – но они там РАБОТАЮТ») и как человек – туфта. По профессии был Бобков оператор и режиссер документальных фильмов, когда я а ла верды позвал его подснять пикетик СКМ, он вежливо отказался: «зовите только когда будет годный материал, чтобы я его мог выгодно продать зарубежным агентствам». Приглашённый туда по анархической линии Захаром Мухиным (ведущим «До 16 и старше»), который стремительно становился путинистом и женатым человеком, я понимал заранее что это всё бесплатно, и рад был чайку в скворечнике, потому что петь на холоде Арбатской площади было не очень прикольно…
Возвращаемся в наш ночной поезд, однако. Да, я понимал, что право поехать в Ленинград, как и право преодоления барьера коронавирусного страха (эк загнул – но транспорт это как раз зона повышенной опасности) – надо заслужить рок-действием у себя дома. И мы это сделали дружно, сыграли в «Старом городе-баре», дотопали оттуда до Ленинградского вокзала с запасом времени на перекур, и отбыли. Удивительно было то, что после выступления и последующих прений, у нашего Алекса, фронтмена и голос-мэна, – было настроение общаться с попутчиками. Случайно выяснилось, что его сосед по плацкартному купе – жил в том самом подмосковном городишке, где юный Егор Летов гостил у Сергея Летова и был записан им в местную «путягу», но занятия нахально прогуливал (набрасывая первые песни ГО), не только жил, но и с дочкой Сергея общался… В общем, даже засыпали мы некоторым образом опознанными и окрылёнными – особенно я, поскольку такой, профильный визит в Ленинград воображал себе множество раз в самые мрачные дни московской изоляции. Ведь тогда показались немыслимой роскошью наши поездки туда всей рок-коммуною, чем-то безвозвратно ушедшим в счастливое прошлое.
Даже проснулся раньше на своей боковой верхней, за полтора часа – но не от радостного предчувствия прибытия, а анализируя некоторые строки «Русского поля экспериментов», так славно спетого Славиком в Москве. Ещё и ещё раз убеждался, как зачастую случайные и не очень-то глубоко продуманные сочетания слов, практически иррациональные, — всё-таки безусловно политически интерпретируются, «работают». Всё не давала мне покоя «Сталинградская битва озверевшей похоти». Прямо даже разбудила. Нечто вражеское, очевидно ненашенское было в этой безответственной конструкции. Да, вроде бы там вообще речь не об этом, и не о Сталинградском подвиге солдат, конечно. Но вот соседство, само по себе, без дальнейших смыслов, всего лишь двух слов, — «озверевшей похоти» и «Сталинградской битвы» — это классическая диффамация, изгнание из понимания, обесценивание одним словом другого, причём уже не слова, а исторического смысла. И сколько там ещё таких перлов! И понятно: в какие времена пелось (причём инструментал писался как раз в Ленинграде «на точке Аукцыона»), такое тогда и грезилось. Под вопрос ставилось всё – ну, и война как разновидность сублимации либидо, и опять же, гитлеровский «клинический случай некрофилии» и т.д. Вот какие смыслы таились за этой «бессмыслицей». Какой уж там героизм и изобретательность красноармейцев из «В окопах Сталинграда» – всё обусловлено сложно и надличностно…
Но не запретишь же это петь своим товарищам? Классика… А сколько так попутно втаскивалось смыслов и готовых отношений, сколько так склонялось голов к стихийному одобрению контрреволюции 1991-го, всё слабее, но продолжающейся и сейчас в Минске?.. И конспирологий никаких не надо, всех этих «Цой — агент ЦРУ» (уверен наш старый друг и старый металлист, красный адвокат Дима Аграновский), когда вот оно, чётко и идейно на тот момент пропето – и потому поныне «глобальные мысли тужатся в мозгу», Егор и научил этому… То ли я ментально-моментально стал подозрителен, то ли некоторые плачевные плоды победы тех песен в умах (наших!) начала 1990-х всё же учат критичнее воспринимать тот песенный хлеб, который привычно жуём-пережёвываем. В нём неплохо бы отделять зёрна от плевел, в этом слУшеве. И запустила сию подозрительность, кстати, группа на букву «С», но оставим её в Москве, и прибудем уже на Московский вокзал!
Выгрузились, курящие – покурили, и все пошли. Не знаю, кто что ощущает при выходе из этого вокзала – а я практически счастье. Распахнутый во все постоянно куда-то смещающиеся стороны город, словно массивная книга, внезапно раскрытая на середине. И обдувают нас на прощание с вокзала – то ли ветра странствий, то ли уже балтийские ветра в лицо. Славку пробило на чих. Мало где так, словно уже в музее, останавливаешься и глазеешь на дома, теряя счёт времени. Но нам хотелось освежиться утренней чашкой кофе и согреться: ветерок был немосковский, настойчивый. И мы традиционно пошли в «копейку» на Лиговском. Да-да, кому – что, а нашему брату подавай пролетарскую столовку. И как специально для нас, рыцарей красного металла – круглый оранжевый стол свободен.
Пара чашек капучино по сорок рублей (это – ещё одно здешнее чудо света, чисто ленинградский стиль), творожная запеканка, не хуже детсадовской, овсяная кашка, сочник, который тут называется «сОчень» (забавное существо, отчего-то рисующееся похожим на ждуна) и нефирменный, но оттого и интересный «цинабон» – что ещё нужно джигиту перед джигитовкой?.. Впрочем, некоторые предусмотрительно и заблаговременно брали обеденные блюда с рюмкой винца на десерт. Это было всё в мае невообразимо, включая саму дорогу, – ведь общепит же, опасность! Но то, как старательно и практически непрерывно вытирала товарищ уборщица пол и прочие поверхности, заслуживало уважения и доверия. Взяв свои подносы, мы уселись за круглый стол и просидели так, бурно общаясь и вживаясь в город, минут сорок – в весёлом предвкушении пути. До Садовой, до «Мани Хани» тут и пешком можно. И пошли.
Стало выглядывать солнце, со Славкой вспомнили по ходу перипатетики всех наших соратников – от Ивана Баранова до Сергея Удальцова, как многое и многие изменились с 2000-го, а кого и вообще не стало. Но вот, наконец-то миг долгожданный – если брать точку отсчёта в «28 Панфиловцах», а нас считать инструменталистами, то Вячеслав наконец-то добрался до рок-столицы! И споёт сегодня «Мужество», первую песню с первого (для нас, он был просто на студийной кассете в отличие от предыдущих – «Красной сотни» и «Завтра день литературы») альбома «За Родину!». Весь этот долгий путь мог оценить, пожалуй, я один – и соглядатай-Невский оказался тут очень кстати, попутно вспоминались фрагменты талантливейшей, а может и лучшей, книги Троцкого «История русской революции»…
Здание с торговой галереей показалось знакомым, но таких тут много – одно помню ближе к улице Марата. В мельтешащей череде магазинчиков бижутерии, сумок, одежд, надо было не пропустить поворот во двор – арка небольшая, но за ней очередное узнавание-открытие.
Ба! Да это же тот самый рынок из «Брата-1»! С теми же самыми зазывалами, по-щенячьи прихватывающими тебя за рукав, соболезнуя смотрящими на твои панковские кеды и предлагающими кроссовки, гриндера любого цвета, кожАнки… Клуб только открылся, и мы были, наверное, первыми посетителями. Омылись санитайзером, забрались наверх, забросились в кулисную комнатку, налегке спустились – и пошли гулять заслуженно солнечными кварталами к Неве. Сигареты невиданных марок по сорок рублей пачка, заботливые и навязчивые зазывалы всё того же «братского» рынка – создали непередаваемую атмосферу, сочетающую в себе столичность, провинциальность и дежа-вю наших девяностых (когда такое было на Киевском рынке). В общем, та самая «буча кипучая», которой так нам не хватало на карантине.
По Гороховой зашагали мимо Адмиралтейства к «Авроре» долгой и взлетающей дугою. Вдыхая ветреную широту перспектив питерских, вспоминали весёлые эпизоды жизни рок-коммуны — причём Слава это делал голосом, идентичным голосу Удальцова, чем повергал нас в весёлый восторг. Уже традиционным стал этот маршрут — мостами от Зимнего, словно перематывая события Великого Апреля-Октября, тылами Петропавловки к особняку Кшесинской, штабу боевой организации РСДРП(б) в 1917-м, а затем уже к «Авроре», там и перекусили для экономии времени в ближайшей столовке угловой. Пора было уже на саундчек, как ни манила солнечная погода и всесторонний, необъятный Ленинград…
Так будет, но через часок
В клубе обнаружили организатора всего нашего слёта Марию. И тотчас с ней развиртуализировались, как говорится — ритм-секция в моём и Жени лицах приняла участие в надувании анархо-шариков. Две девочки, два мальчика – много шариков, не зря вёз из Москвы насос с клеймом Олимпиады-80!..
И вот настал черёд наш первый настраиваться, а затем и выступать, открывать.
Честно, многое хотелось сказать. Не уверен, что в сумбуре всё высказал, до того надуманное, «от ума». Но главное – было уже сказано Егором во первых строках «Пой, революции!», конечно же. Не этим ли и мы сейчас занимаемся с окаянством неслыханным, когда песня стала и агитатором и пропагандистом:
«В поле дождик бродил Живой, ковылял по щекам ледяным, поднимал в последний неравный бой тех, кто погиб молодым»
(и тут я позволю себе отступление, пока по таймингу вы условно слушаете, что мы там напели-насэйшновали в три голоса под одну мою бассуху и драмсы Жэки «Утреннего» — увы, гитарную партию тут Славка не потянул)
Что, не видели мы, как в нашем поколении выкашивает другой дождик, с мёртвой водою – тех, кто не меньше нас слушал и любил-почитал, даже копировал Егора Летова?
Видели. Было это в 2011-м, например. Ехала наша рок-коммуна и впервые примкнувший (вместо меня, бывшего в Томске по отцовским делам тогда) к ней Димка Синдицкий («Солнце Лауры») в Омутище, что во Владимирской области, отмечать день рождения одного из братцев-анклавцев. Сколько раз так мы ездили, набиваясь в две машины, слушая братские коллективы! То Slaughter2017, то «Разнузанных Волей» новые альбомы внимательно прослушивали от и до… Но в тот раз на предательском снежке за Покровом сбылись сразу две песни – и «Анклава», и «Солнца Лауры». «Страшно не умереть» (которую так вдохновенно пел в акустике и с «Анклавом» Димка) и строка песни с первого альбома «Солнца Лауры» — «Что-то время стало бежать слишком быстро, мне снится или кажется кабина таксиста, и мы мчимся в ней по ночным переулкам» (тоже о смерти как бегстве из рутины песенка). Влетели на непривычной водителю машине с передним приводом под камаз-снегоуборщик, срезало полкабины. Двое в одной машине получили травмы несовместимые с жизнью, как говорят в таких случаях гуманисты-врачи. Димка и любимая девушка того, кто вёл и сам не пострадал телом…
А Марабелла, бывшая клавишницей и в РВ, и у «Анклава», и вкладывавшая всю душу в выступления? На обратном пути из летних (день рождения другого братца-анклавца, Егора – совпадает с ДР Че Гевары) Омутищ в 2009-м она так вдохновенно посвящала меня (на пару с красавицей-женой, но она вряд ли вслушивалась) в «Оргию праведников» с нуля при поддержке мужа, который успевал и за новорожденным дитятей следить! Однако группа была не моя при всём пафосе и саунде. Но как была при том вдохновенна Марабелла, почти пела, а не только машину вела!.. Её тоже нет с нами, съел рак. Постепенно отъедал части её, некогда очень любимого одним рок-коммунаром тела, она долго боролась, годами, но дождик-мертвяк взял своё. Остался ребёнок-школьник с родителями её. Муж-рокер остался ли – не знаю…
«Всё это с тобой» — да, мы гревшиеся вместе под красной звездой, в «красном» периоде Летова, имеем право вспомнить всех своих в связи с «Винтовкой2020». Потому что полупустой, а иногда и почти пустой, но нисколько не расстраивавший нас зал – был полон для нас вот этими нашими товарищами. И это не грустно, это даёт силы – петь и играть И ЗА НИХ. А уж они точно бы выжимали из инструментов и песен всю их животворящую кровь! «Песни в пустоту»? Нет, песни, отгоняющие Пустоту! Ту самую, пелевинскую, капиталистическую, мерзкую, постмодернистскую, буднично подкарауливающую за бортом рок-ковчега на этом самом «братском» рынке, в переполненной гонорарами и ассортиментами Пустоте…
Однако, что приятно, к себе возвращала всею панковской непосредственностью и анархо-разгильдяйством жизнь. Очень стильный, очень импозантный лидер Inside Outside ещё пока мы в Москве собирались, осведомился насчёт железа для барабанов… Вот Лёха Петухов, с которым мы начинали и потом мощно продолжали – точно заартачился бы. Но не Жэка – рок-коммуна всё же воспитывает определённые качества в коммунарах. Не зря же вёз всю эту тяжесть, тащил по Невскому от Московского… Да конечно берите, только берегите! Однако оказалось, что и примочка (ещё отходовская, Ростэкс!) понадобится, в которую пошла Славкина, очень оборонская по расстроенности гитара. И тоже – какие вопросы…
Вячеслав Горбулин, «28 Панфиловцев» в одном лице
Вот только слово «господа» как-то смутило в данном диалоге. Как-то стыдно прозвучало, неприлично даже. Ну, какие господа у других господ попросят старую, постсоветскую примочку на выступление? Кстати звучала она с фендерной полуакустикой (впервые такую видел), заводилась – просто идеально. Любой гранжер из Сиэтла бы позавидовал. Мне очень понравился финал выступления «аутсайдеров»: «приходите на сольник наш 23-го» (кажется) – «а впрочем мне по+ую»! Стильно прозвучало. Лучше «господ» (кстати, после московского рецидива группы на буквы «с», мы уже как-то быстрее стали проводить воспитательную работу среди несознательных).
Не было никаких сомнений в том, что здесь территория не просто наших, но своих. Помнится, Олег Киреев (тоже покойный) продвигал некий условный анархический двИж «Свои-2000», откуда выражение «круто освоились» пошло гулять по Москве ненадолго – вот и здесь отношения, присущие господам распадались на глазах. И это было прекрасно. Дав авторам прежнего проекта (послушать бы, кстати!) «Гранж-данская Оборона» нашу суперпримочку, мы однако никуда не уходили, и правильно сделали – участвовали в фесте в разных ролях. Вот и снова наш Славка вырвался на сцену спеть «Русское поле экспериментов» — не по плану. Думаю, теперь ему будет частенько сниться такой сон: лежит он, спит в закулисье незнакомого здания где-то в Питере, и слышит либо как мы играем (на самом деле, лишь репетируем) без него «Родину», которую он должен петь, либо поют, и поют плоховато что-то из Янки или из Егора, и он ищет выхода к сцене, чтобы наконец спеть под чужую непослушную акустику «Поле»…
Так вот, выступавшие в самом финале товарищи из «Тоталитаризма», которых, оказалось, знает по партийно-музыкансткой планиде наш старый друг Меерцук, — попросили уже не примочку или железо отдельно, но прямо-таки всю мою бассуху. Я, как красный комиссар в глаза новобранцу, вгляделся в бассиста «Тоталитаризма» (я ж не знал, чт он и вокалист вдобавок) – не понравились шевроны на тёмно-синем бомбере. Ладно, «НАСА», это некоторым образом нам родственная организация (если вы немного знаете Чёрно-семейный бэкграунд и названные именем мамы кратеры на Луне и Венере) – но вот флаг США..? На кого вы работаете, мастера контркультуры?
Молчаливый бассист нисколько не производил впечатления русскоязычного вокалиста. Казалось, скажешь ему «оу, юар флюентли спикинг рашн олсОу?» — и тогда он всё поймёт…
Зато барабанщик был общителен, чем-то интонацией рокенролльно-ироничной мне напомнил Антона Николаева (проект «Пролетарий») и ещё кого-то из московских панков олдскула. Не Снэйка, но вот кого-то оттуда. Кстати, барабанщик отличный, хоть и пьяный.
Как не войти в положение «хэдлайнеров»? Я вызвался быть бас-оруженосцем при «американце». Как укладывается это вот янки-стильное и ГО в один флакон – я не берусь даже гадать. Может, в рамках фрагментарного индивида… Дальнейшее посмотрите на видео. Было весело и улётно — однако смутил всё тот же панк-примитивизм в выборе песен и ужратость гитариста. Мы-то на Славку нашего всё ворчали, а тут — вообще, конечно, весело, но играть и угорать это не сильно мешало — вполне по-летовски…
Слушайте, товарищи, но ведь был же не только ранний Егор — были его «Семь шагов за горизонт» и другие умные песни….
В целом я, как самозаявленный аксакал рок-коммуны, думаю так: смотр тех, кто не просто умеет петь нечто похожее на Егора и Янку, но написал за немалое это время что-то своё, – состоялся, но именно как старт аналогичных фестов. Надо на эту рыхленькую почву теперь сеять и сеять, пахать и пахать, снова сеять и снова перепахивать…
Отдельное спасибо и поклон Марии, ибо без идейных людей, без могучих альтруистов, ничего подобного не было бы, а был праздник – спонтанный, правильный, длительный (поскольку у нас он плавно перешёл в презентацию, которая тоже была немного концертом, но уже 13-го сентября)
Как вы уже подозревали, наверное, самое интересное в этой роад-стори, будет в третьей серии, за пределами сцен и кулис, в Городе Трёх Революций и даже за его пределами, в Пушкине, чего мы и сами не ожидали.
Окончание следует
){kind=link}
3 комментария