Самое время спросить уже того, кто так много говорил про других: а твой-то Эшелон что делал в начале проклятых десятых? Или «ватный сон» так плотно охватил вас, что вы и распались, не просыпаясь, никому об этом не сообщая? Так ведь думали многие… Нет песен, нет концертов, нет альбомов почти десять лет (!!!) — ну, точно, группа умерла. Помните же формулу Егора Летова — «есть альбомы, есть группа»? Не музыканты, не сподвижники, не концерты, а именно альбомы!
Слухи о том, что Баранов подался в православные и пересмотрел отношение к собственным коммунистическим, революционным песням, конечно, доносились до слушателей. Дальнейшее несложно было дофантазировать. И только немногие, самые близкие — собственно, рок-коммунары, верно формулировали вопрос:
Вы вроде начали с Иваном записывать альбом где-то в Братеево?
Да, начали. Это было типовое школьное панельное здание (школа №999), где мы начинали прописывать бас и ритм-гитару вдвоём — ну, я играл, а Иван как бы дирижировал. Это был «Фиолетовый Запад», кстати, где важна наступательная подача…
О том, что альбом нужно записывать, и как, собственно, его записывать — я думал в 2011-м и 12-м. И вспомнил, находясь в Томске, что на концерте Солнца Лауры Димка Сдибу познакомил меня и Тоныча (гитариста сперва Отхода, потом Эшелона — мы любим вместе ходить на чужие концерты) с Костей, который как раз мастер записывать таких, как мы. Удивительный такой подарок, перед безвременным уходом Димки. Вот Костя-то и прописался на студии другого Кости, «дядя Костя» звали его в Братеево… Черновики песен (акустика+голос Ивана) были записаны ещё Разуковым на его студии АИР (дома у него на Полежаевской, на улице Демьяна Бедного) в 2009-м — так вырисовывался альбом «Песни пьющих Солнце». Представлялся полуакустическим и длинным. Однако годы шли, и связь наша с Иваном слабела. Ведь группа — это сцепление творческих усилий, это соработничество, говоря старомодно.
Да, я начал в 2014-м играть в Банде Махоркина — но что локомотив-то, что Эшелон?
Оставшись в одном моём лице, диалектически, так сказать, и локомотивом и тупиком (в зависимости от воли «правонаследника»), группа, ужавшаяся до одного человека — не бездействовала. «Арфы нет — возьмите бубен», — так я и поступал, не допуская остановки. Не смотря на то, что большую часть года я проводил вдали от Братеево (Томск, Турция — вот там-то и нагуливалась «Песня пьющих солнце»), год за годом, то есть 2012-й и 13-й — работа над альбомом не прекращалась. И по ходу работы, по ходу одиноких моих прогулок со «стрелкой» Тоныча под мышкой (модель ли «Русстона» это была или Jackson его же) через мост от метро «Марьино» к 999-й школе — подтягивались новые кадры.
Альбом давался нелегко: надо было концептуально решить, как он будет устроен. Обнуление Баранова, не прописавшего ни одной партии вокала в электрических песнях — озадачивало. Фактически всё бывшее лишь в акустических черновиках, таковым и осталось. Как же быть с планами «электрифицировать» эти песни, вокалиста же нет?..
Однако в этот раз внезапно ВК-паблик группы выручил — один из его ведущих, поздравлявший меня с новым 2012-м годом песней «Эпидемии», кажется, — вышел на связь. Я описал ему ситуацию, и он откликнулся. Звали его Слава Кяльгин. Он сказал, что как раз летом 2013-го планирует оказаться в Москве, поискать работу — вот мы и засели сразу же у меня дома, я показывал новые песни, включив ту самую «стрелку» в басовый Aria-комб, он подпевал, распевался, постепенно овладевая пространством альбома.
Поняв, что у новых песен — потенциал, выходящий далеко за пределы акустик-рока, мы решили делать, как и начинали вместе с Иваном, электричество. А ту часть, которая была записана, чуть-чуть доделать, и просто оставить предисловием к электрической. Без приукрас, в самом натуральном виде — чтобы слушатель видел, где и как заканчивался путь и драйв Ивана Баранова, и где продолжался путь группы уже без него. Тут подключился Егор Махоркин — и написал, а потом и записал прямо дома у Кости на вдохновении соло с контрапунктом в тот самый переломный-духоподъёмный «Фиолетовый Запад» (правда, изначально задуманную как партия трубы, линию пришлось превратить в клавишные — не звучала там труба, клавишная…)
Хоть многие поклонники первого нашего альбома ToTalitarism NOW и критиковали такой «дуализм» второго альбома, я предпочитал честность. Да, на одном альбоме — очень разный звук, вдобавок ещё и в невыгодном порядке песен (кто будет слушать после акустики электричество с 9-й песни, кто «доживёт»?), и разные вокалисты, и плотность звучания Косте пришлось подгонять, выравнивать между первой и второй частями долго. Но дело было сделано, и в начале 2014-го альбом увидел свет на физических носителях (кстати, с сайта Eshelon.org его перетащили в ВК буквально два часа спустя после того, как он был загружен — народ ждал и искал новых песен!). Я успел летом его принести Сергею Удальцову, «крёстному» МРК прямо в Мосгорсуд — но принять подарок он не мог, был в наручниках… Вот, кстати, песня Банды Махоркина, где прямым текстом отражён этот момент в словах «твоих героев гложат тюремные юдоли…»
В общем, сплотившаяся и сузившаяся фактически до одной группы, МРК выстояла под напором ветра враждебного времени. И, на мой взгляд, как раз к этому периоду (2012-2018) относятся лучшие альбомы всей МРК, включая и миньон Разнузданных Волей «Умер дракон, да здравствует дракон!», и CD «Борец против своего времени» (последний, итоговый для Анклава), и наши «Песни пьющих солнце», а затем и двойной DVD «Боевые нулевые» (2017).
В 2015-м МРК даёт концерт 9 мая (когда праздник этот обрёл особый, идентифицирующий смысл) совместно с испанской легендарной испанской группой Nucleo Terco и кировскими стрит-панками Klowns. Выступление это, при всех минусах звука (тиховат бас, Махоркин плохо выучил партии эшелонских песен, в соло-партиях чудит), было важной вестью нашим товарищам worldwide, что Рок-коммуна живёт и работает. Nucleo Terco, конечно же, знали нас (Эшелон) давно, и поделились мечтой точно так же сыграть с нами вместе перед своими товарищами — там, у себя…
Примерно в том же темпе и духе продолжалась жизнь МРК и в 2016-м, крепли мы медленно, хотя репетировали еженедельно (тут безусловная заслуга Егора), — где-то пара концертов в год, никаких новых альбомов, и только к 2017-му был доделан миньон «Сломать Систему» Банды Махоркина, хотя материала было на полный альбом. Махоркин отчего-то считал, что для записи альбома нужны огромные деньги (прежде работал в банке), иначе и браться не стоит — такие вот странности в среде рок-борцов за полную отмену товарно-денежных отношений, за нетоварное производство… Всё это можно было бы записать хотя бы на репетиции.
Почти так и был записан базовый инструментал к эшелонской песне «За Советскую Родину», например: ритм-секция в один проход, бас с живыми барабанами Петухова, затем в другой студии наложением ритм-гитара, и третьим наложением вокал (на одной из студий Виса Виталиса; пришлось выжимать-дирижировать из Кяльгина последние силы в подвале снесённого ныне здания Киноцентра на Красной Пресне, а потом отпаивать пивом в ближайшем «Кинге» у зоопарка), вступительный солячок там — товарища Раджа (о нём ниже).
Первый «Одесский реквием» — очень важная акция, в которой помимо нас приняли участие Сергей Летов, Вис Виталис, красные рэперы, прошёл в 2017-м в большом зале Rock House. Следующий «реквием», с участием Владимира Селиванова — устроили в клубе значительно меньше, в «Алиби», в 2018-м. Там выступил и Эшелон в расширенном составе, но тут конечно, пора вспомнить про нашу периодизацию: кто и когда пришёл в МРК.
Видно, конечно, что Слава Кяльгин, проживший с Эшелоном ровно пятилетку (2013-2018) и записавший полальбома, тут уже выпадает — забывает слова Артюра Рэмбо, путает куплеты, поёт вроде с голосом, но без драйва, в испуге каком-то… В октябре, к Столетию комсомола, на котором мы должны были триумфально и достаточно нарепетировавшись до того выступить, — он позорно сбежит (точнее, не приедет из-под своего Саранска), ровно за два дня до концерта, прислав мне фиктивный телефон какого-то своего знакомого вокалиста…
Однако, как вы заметили, слева уже появился такой гитарист, с которым можно было аварийно выступить и в составе минимальном, трио — товарищ Радж. Сам нашёл, через ВК (когда мы кинули клич о поиске гитариста на этом вот самом сайте, а оттуда в ВК-коммунитю нашу, уже давшую вокалиста — соцсети работали на нас, на коммунизм!) — бойко встроился в коллектив в 2016-м… И потому вернёмся немного назад.
Период пятый, год 2018-й
На самом деле, и тут граница периода проходит раньше 2018 года, однако имевшиеся в МРК силы, выступления, несломленность идейная и звуковая (это после неудавшейся революции и Евромайдана-то!) всё-таки стали привлекать на нашу сторону новых товарищей. И для меня лично граница, с которой начинается новый, нынешний период работы МРК — проходит по линии Первомая 2017 года, когда на демонстрации, шедшей традиционным тогда маршрутом от «Креста», от стадиона «Красная Пресня» (тоже ведь — загнали!) по улице Заморёнова к скульптурной группе у метро «Улица 1905 года». Шли мы, шли колонной ОКП и СКМ, с флагами, мегафонами — и по ходу движения разговорились с товарищем одним, рослым, крепким, оптимистическим. Товарищ уверенно поздоровался со мной — наверное, и в «прежней жизни», в нулевых виделись… Однако где и когда — я бы сразу не вспомнил.
Товарищ шёл с тинэйдж-дочкой, и у памятника, под которым предстоит нам петь ещё не раз — мы засэлфились втроём: Александр Кубалов, дочка Маша и я. Сам по себе момент, что вон — дети уже вымахали до того возраста, когда рок слушают и поют, а мы топчемся всё примерно в том же ритме и на том же месте, — подстёгивал, подсказывал, подгонял. Мы говорили с Александром о необходимости проведения концерта Banda Basotti в ЛНР и выступлении совместном, в общем, обсуждали возможные пути выхода из кризиса атомарности, разрозненности «красных сердец» и творческой обособленности.
Впрочем, с кем только ни вели мы подобных разговоров на демонстрациях? Вот с Сашей Тарадиным, например (панк-группа «Палец Жизни», в 2007-м было дело весной)… Поговорили — и забыли, так было чаще всего. Но не в данном случае. Потому случай напомнил мне другой, стартовый — как за голосом Ивана Баранова, звучащим с «газели» Трудовой России шёл я как за Нильсовой дудочкой к площади Дзержинского в октябре 2000-го, а оттуда, узнав от Славы Горбулина, где будет «фестиваль красного андеграунда» — на «Крест». Все пути двух поколений МРК где-то да сходятся, пусть и 17 лет спустя, только сейчас мы от «Креста» шли — как бы символически продолжая прежний маршрут новым, поворотом влево от Дружинниковской, мимо того самого вышеупомянутого Киноцентра…
Тут ведь не только хронология и периодизация, тут анализ. И если вы думаете, что я вспомню только хорошее, успешное, затуманивая плохое, провальное, то ошибаетесь. Я специально поставил рядом концерт в честь 100-летия Комсомола и наше выступление на первомайском фестивале (это тоже был РОК-ПЕРВОМАЙ, просто переросший палубы грузовиков КПРФ) «Рок против диктатуры» на площади Дзержинского в 2003-м. Да-да — там было десять тысяч, причём дождь никого не разогнал, а вот в баре, где отмечали мы столетие РКСМ-ВЛКСМ, ну, от силы человек пятьдесят. Была среди всех и товарищ Джейн, товарищ Муза, как мы её зовём — она станет вдохновителем не одной группы МРК позже, но в судьбоносные моменты всегда была рядом. И за это любим мы её надсубъективной нашей, коммунарско-творческой, песенно-сочинительской и всечеловеческой любовью!
Это когда мечтаешь видеть группы наши и музу не как на удачных фотографиях, в лучах внутреннего счастья, где всем хорошо и всем порознь, все в своих микроисториях пребывают, встречаясь лишь на концертах — нет. Это когда макроистория вершится нами, когда мечтаешь увидеть усталый взгляд товарища Музы, усталый понимающий взгляд (одинаково десятком сподвижников любимых) замученных глаз после бессонных ночей — бессонных из-за революционной работы, потому что главное, к чему вели наши действия, наши песни и конечно же не только песни, свершилось, и теперь надо строить новый мир, коммунистический порядок. И внешнее нам не для протокола и не важно — важно что свет в глазах Её не иссякает, возвращается, ибо от него, отражённого, как в гиперболойде инженера Гарина множество раз, разгорелось пламя революции и солнце социализма… (и для этого важно сохранять этот огонь хотя бы в одной ладошке, в одном сердце, в одной группе)
Да: всего 15 лет разницы, детки и революционные партии масштабов РСДРП(б) могут подрасти за такой срок до полной дееспособности, а мы (МРК) — снова на клубном старте, с теми же песенками о революции, вот даже с каверами на Высоцкого… Так зримо выглядел контраст боевых нулевых и проклятых десятых, из которых мы вышли всё же не в пике, а на взлёте. Но фактически — начинали с того же уровня, что был в 2001-м, уже без «паровоза» ГО, по-чучхейски, своими силами.
И то, скажу я вам, не будь свежей крови, не будь уже нового поколения подросших товарищей, которые брались за организацию концертов (РКСМб, Лена Искрова — и тебе поклон), не будь на глазах у нас растущих новых талантов, — не известно ещё, как жила бы МРК, может, замкнувшись до одной сплит-группы рассорилась бы и распалась окончательно (тем более, что поводов на идейной почве поссориться у нас с Махоркиным было предостаточно: марксист с ницшеанцем это почти кошка с собакой, на текстах и темах его песен периодически ломали мечи, спорили).
В 2017-м, казалось бы, весьма для нас значимом году — мы не сыграли ни одного яркого концерта, а вот на сольный концерт товарища Кубалова пришли (с девушкой, которая с нуля научилась видеомонтажу, чтобы собрать нам ДВД). Я ещё летом обратил внимание во френдленте на Сашины на моб снятые песни — где-то в лесу, у костра, КСП-шно так, одна песня — с грустью о Москве Советской. Очень бардовская, очень русская («в миг превращенья русских в россиян»), но конечно от красного рока ещё далёкая. На концерте в малом зале «Гластонберри» она звучала получше, и всё же не возникало каких-то политических продлений, что ли, у этого творчества: песни были полны лирики, природной и личной, вечной-мужско-женской. Очень уютные и красивые акустик-рокерские песни, Саша ещё неуверенно держался с гитарой, закреплял её на отдельной стойке…
Однако настал 2018-й, и всё стало ускоряться и сближаться: период энтропии мы миновали на бреющем полёте. Вышеупомянутая Лена Искрова созывает РОК-ПЕРВОМАЙ, мы ещё с Кяльгиным туда выползаем, на сцене помимо нас — группа совершенно иной инди-софт-рокерской, но идейно всё же проникнутой, стилистики — Утро В Тебе. Зал тот же самый (переименованный «Дождь-мажор» на Семёновской), в котором мы гремели с Nucleo Terco в 2015-м, однако уже другие поколения, другой звук. Мы играли снова сплит-составом Банда/Эшелон, с товарищем Раджем самое первое выступление. И некий обмен энергиями — само существование пока никак не объединённых, скрыто- или открыто-коммунистических групп (как мы) вдохновляло делать что-то совместное, и начался вышеупомянутый период. Тут выступил безусловным орг-молодцом товарищ Кубалов, во-первых придумав название фестиваля «Не пряча лица» (потом «а» отпало), во-вторых — дав фестивалю сцену бара на Покровских Воротах.
Если вспомнить о нашем пересечении на сцене с группой «Аркадий Коц» в 2013-м в «Китайском лётчике», то за пятилетку произошло, переменилось многое, очень. Тогда нас с тов. Махоркиным хватило лишь на акустику — а «Коц» грохотал, напротив, в каком-то угарно-панковском, почти хардкоровском электрическом хаосе, и было видно, как трудно Кириллу Медведеву перекрикивать этот «дымящий» саунд: «это плохое дело, плохое дело!!!». Тогда мы лишь культурно обменялись дисками с Кириллом — хотя, концерт в поддержку семей расстрелянных и посаженных неофеодальным режимом Назарбаева рабочих-нефтяников, вроде бы, сближал и политически. Но идей расширить МРК как минимум до трёх групп ни у кого не возникло. Зато теперь она была очевидна, и возникла у Саши Кубалова, и ни у кого сомнений и вопросов не вызывала — необходимо вновь сплочение ядра, то самое, о котором выше говорит тов. Медведев, для агитационных целей, для солидарности на стадии роста.
На фоне бегства во-первых вокалиста моей группы и, во-вторых, роста сознательности и коллективизма (а значит и общего уровня) в возрождающейся МРК, мне конечно надо было думать о фронт-мене, как выражаются наши идеологические враги. Петь самому, хорошо понимая весьма ограниченный диапозон голоса (а не вокала) тов. Чёрного — не представлялось возможным. Разок, аварийно — ещё можно, но не на фестивале же. Путешествуя по просторам фейсбука и рок-коммунарской памяти, я обнаружил весьма рокерски выглядящего Алекса-7 — так звался наш близкий товарищ второго периода, периода антикапов. Был он организатором концертов Разнузданных Волей, и сперва выглядел просто фанатом группы, товарищем Кольчугина, готовым ради группы на всё. Тощенький, но боевой — он, конечно, за прошедшие пятилетки заматерел (а одном из фото и видео пел бэк-партии с Легионом на сцене, то есть и металлу был теперь не чужд), но в отличие от многих не утратил направления, и я робко написал ему, — мол, привет, товарищ, а не хочешь ли взять микрофон?
Алексей Семёнов, порадовавшись такой встрече спустя чёртову тучу лет — не сказал нет, чем уже спас меня от депрессии (надвигающийся первый фестиваль НПЛ требовал репетиций!) Более того, он сказал «да» — хотя, для него это выглядело почти как начало кинофильма Андрея Тарковского: «Ты можешь говорить, говори громко и чётко!» Мы встретились в ноябре, как это водится в МРК, как бы склеивая оборванные маршруты (улица Заморёнова — так объединила осень 2000-го и весну 2017-го, теперь 2013-й «приклеивался» к 2018-му) в баре «Джао-Да», выпили по пиву (в этот момент мне, полубезработному, уже уволенному истеричным самодуром Вячеславом Огрызко из «Литературной России», звонил двоюродный брат-барабанщик, предлагая непыльную работу в библиотеке Гнесинки — но какая к чёрту работа, когда тут судьба моей группы решается!) и стали помаленьку репетировать. И чудо свершилось…
Выступить в декабре 2018-го, правда, пришлось ещё без Алекса, но — это мелочи.
Зато каким вышел всё тот же НПЛ осенью 2019-го!
Главным тут был, конечно, — принцип историзма. Человек, видевший самую зарю МРК и Эшелона (правда, часто стоя или присев у лесенки сборной сцены Антикапа — тут же на Славянской площади, где-то за нашими спинами), не может не пробудить в себе голоса, а песни прожил не раз, слушая «позади» и фронтально. Не скрою, я и маститому прогрессив-метал-вокалёру Джаваду Шарифу предлагал петь у нас — он имел отношение и к записи проекта «1991» (автотрибьют Отхода — «Наш марш» он там пропел и клавишно прописал), и к видеосъёмке Эшелона на площади Дзержинского (его камера, его рука). И Джавад, с консерваторским образованием, маньяк вокала, с невообразимым диапозоном и таким же перфекционизмом, всё же поберёгся. Поберёг харизму — уж не знаю, в чём она ему пригодилась, но таково было его решение, и оно было конечно к лучшему, поскольку идейно он — не наш, буржуазен до мозга волос (которых чуть больше чем у Майкла Киске). А петь такое — невозможно актёрски, не веря в то что поёшь, не высказывая этим собственного миропонимания, не прокаливаясь классовой яростью до самых костей.
Товарищи наши тем временем давали нам, стартёрам МРК — хорошую фору. Посмотрите (и поверьте мне), какой прогресс всего за год сольных выступлений наблюдается у товарища Кубалова!
Надеялся я уложиться в две части, однако пятый, нынешний период, стоит того, чтобы разобрать его куда подробнее предыдущих именно в виду его актуальности!
Тем более что в 3-й части МРК выйдет уже на международный уровень (чего не вышло в 2006-м) и в ней наметится comeback первого поколения даже — посему, будет что посмтреть, почитать и, главное, проанализировать…
Окончание следует
Двадцатилетие МРК: четыре периода в боевых нулевых и проклятых десятых (ч.1)
){kind=link}