Sorry, this entry is only available in Russian. For the sake of viewer convenience, the content is shown below in the alternative language. You may click the link to switch the active language.
Поскольку время от времени мы тут рассказываем о группах, входивших в МРК на разных этапах её бытия, пожалуй, настала пора сказать и показать тот самый мой Отход в его финальный период, который-таки через “админресурс” АКМ дополз до выступления с Г.О. в 2001-м в кинотеатре “Восход” (со второй попытки – первая, неудачная была в “Марсе” в 2000-м), а засим и удовлетворённо распался. В том же году, в августе был образован Эшелон…
Всё-таки, как бы ни ругали компакт-диски за архаичность и захламление наших жилых помещений – а иногда цены им нет! Вот, например, экспроприировал я у Алекса нашего Семёнова диск, надписанный фломастером, mp3-сборник МРК №2 (2005 года, первый вышел в 2004-м). Дай-ка, думаю, поищу я там запропастившийся куда-то самый первый альбом Отхода “Жёлтый свет”, 1991-го года. Ибо отдельные песни нахожу, а всех песен, в правильном порядке – никак отыскать не могу…
Само собой, что ищешь, сразу никогда не находишь – но! Но я обнаружил на этом диске и последний (вместо первого) альбом, который большей частью загрузил давненько в ВК, и – что самое главное, – сопровождающую его информацию. А там – например, фото, которых давно нет ни на одном из моих компьютеров и ноутов, и – текст, написанный по требованию товарища Кольчугина, который первый и второй сборники кропотливо делал (за что честь ему и большое пролетарское спасибо). Информация о группе! Писал, конечно, я – но даже я замечаю теперь в этом небрежном и потешном письме некоторые подробности, “заветрившиеся” со временем. Посему, не теряя времени извлекаю этот текст, снабжая оный попутно фотографиями с того же диска – соответствующими моментам в тексте.
Таким образом – делю на две публикации данную тему. В первой, этой – история группы, во второй – альбом “ОТветный ХОД” (который полезно не только в ВК иметь), его флекс-обложка (впервые!), и история его записи на рубеже веков, подвалов и квартир. Выражаясь языком отходовцев, то есть Тоныча и Джека – “между подвальщиной и бульварщиной”.
Образование
Начиналось всё зимой 1990/91-го. Пионервожатая 91-й школы решила облагодетельствовать старшеклассников и одновременно очистить помещение вожатской. А стояло там: 2 электрооргана, электрогитара без звучка (форма деки а ля в мультике “Бременские музыканты”), гитара “бас-1” с нелепо оттопыренным грифом и вполне комплектная ударная установка ЭПОИМИ (без хай-хэта, но с остатками каких-то стоек). Спор за этот реквизит развернулся между несколькими представителями меломании из 8-го “Б”, 9-го “А” и двух 10-х классов (кажется, группа “Паспортный стол”).
Но будущие отходовцы победили числом: вокруг деловитого Саши Щиголя из 9″А” сплотились одноклассники Андрей Некрасов и Дмитрий Чёрный + Филипп Минлос и Лёша Касьян из 8 “Б” – все они стремительно хотели музицировать. Наслушаны они тогда были разным, кто – чем: сов-роком, хард-роком – сходились, однако, на Битлз (которых увлекавшийся трэшем Чёрный ни разу не слышал). Обретя инструменты, вышеупомянутые люди их тотчас отвезли на квартиру Щиголя в районе Таганки, которая и стала репетиционной точкой (шестой этаж, первое окно с кондиционером, которого тогда конечно же не было, – справа от лестничного пролёта).
Репетиции
Собирались раза два в неделю – просто, так сказать, поощупывать инструменты, причаститься рок-эстетикой: играть тогда на них никто не умел. Кое-что на акустиках могли наиграть лишь Щиголь да Минлос. Чёрный тоже чему-то насамоучился в плане шестиструнки-акустики, но зато был профессиональным клавишником, окончил семилетку по классу ф-но: его и усадили за клавишные. На бременскую гитару Щиголь поставил купленный в ЦУМе басовый звучок – после чего зазвучала она сурово и романтично. Но и молодец Минлос не терял времени – он в то время уже учился в “Красном химике” по классу электрогитары.
Состав был хаотичен – визиты к Щиголю напоминали простые тусовки-гости, но при этом люди постоянно говорили о группе, придумывали название в транспорте по пути к Таганской, менялись кассетами. Включённые в домашнюю стереосистему “Радиотехника”, электроинструменты создавали именно тот магнетизм, который делает из слушателей исполнителей. За окнами – февральские морозы, снегопад, ожидание троллейбуса “Б” на мосту, а в комнате Шурика – струнный и клавишный гул “Я хочу быть с тобой”…
Первые репетиции группы без названия выглядели как настоящие сейшна: музыканты то и дело менялись инструментами, а исполняемой вещью становилась первая попавшаяся, кем-нибудь любимая, песенка (простота которой тоже играла немалую роль).
Играли то “Я хочу быть с тобой”, то “Let It Be”, “Get Back”… Барабанить чаще всего пытался Некрасов, но – за отсутствием ритм-таланта и по некселянской сумбурности – ему быстро дали отставку. Минлос с Щиголём постоянно менялись басом и электрогитарой – но последняя плоховато работала, так что чаще Щиголь брал акустику или садился за барабаны. На барабанах все трое, неприкасаемый костяк Щиголь-Чёрный-Минлос, играли одинаково плохо. Первые исполнения вышеупомянутых песенок напоминали трансы, затягивающиеся минут на десять: так познавались инструменты и их драйв. Главным было – поймать аккордную сетку, в ноту попасть, а там уж – ломиться…
В ходе репетиций стало ясно, что петь кроме Щиголя никто не осмеливается. Появились кликухи: у Чёрного она уже была (ещё по школе) – “Джек”, Минлос сам себе выдумал длинный псевдоним – “Филипп Бушхум Минлос Кука”, из которого для общения вытащили “Куку”, Щиголя называли просто “Шурик”. Да: Касьян, которого Щиголь и Минлос хотели сделать фронтменом (бо вид имел в ленноновских очках и с прямым длинным хайром внушительный), пробовал на первых порах быть ударником. Но в группу он тоже не вписался и отошёл от дел (с ним продолжал общаться одноклассник Минлос, надеясь организовать альтернативный состав). Мало-помалу намечался постоянный репертуарчик для репетиций: к “Летитби” и “Гетбэку” приплюсовались несколько песен обожаемого Щиголём Наутилуса, да ещё те песни, которые Шурик начал (в подражание тому же Нау) писать сам.
Ударники
Отсутствие ударника поначалу мало кто замечал, так как все, время от времени – по очереди – подстукивали в песнях. В черте внимания группы при этом непрерывно был суперпрофессиональный ударник, ученик выпускного математического класса, Андрей Белов (на кассетной вкладке ниже – со спрятанными глазами) – но он оставался верен своему родному Бродячему Оркестру – группе, на тот момент запредельной по уровню игры (для оных персон). Позже, в середине 90-х Оркестр, оставшись вдвоем (ударник/гитарист – Белов/Львов), дорос с новым вокалистом и басистом до Бредней Ацидофила.
Но этот самый Белов, с которым Некрасов и Джек познакомились на почве табакокурения за углом школы, таки присоветовал им знакомого “начинающего ударника” Виталю Чаплина, парня из его Щёлковского района, где Бродячий Оркестр (друзья-соседи) и репетировал в бомбоубежище. Виталя, поначалу порадовавший ребят уверенным владением хай-хэтом и ритмическим рисунком “умц-тац-тумтум-тац”, потом тоже получил отставку, ибо сбивался и робел. К тому моменту инструменты закрепились за участниками в следующем порядке: Джеку всё же удалось вырвать из ловких и быстрых рук Куки бас-гитару (клавиши на тот момент куда-то делись – вроде бы пронырливый Щиголь отнёс их в комиссионку, а на вырученные деньги купил там же полуакустическую Вермону), Кука становился соло-гитаристом, а Шурик Щиголь – ритм-гитаристом и голосистом.
Вскоре и Кука приобрёл себе электрогитару “Урал”: соло-гитаристу требовался хороший инструмент. Эта новенькая гитара с вибратором, свежими звенящими струнами и всяческой вкусненькой оснасткой так сильно соблазнила Шурика, Джека и даже Некрасова, что они – все по очереди – уединялись с ней в тихой подвальной раздевалке для младших школьников, каждому давалось по полчаса. Обоими гитаристами постепенно были приобретены примочки Лель “Драйв-Дисторшн”.
На горизонте группы постоянно маячил старшеклассник Паша Бородин, оснащавший Минлоса и Касьяна всякими психоделическими новинками с Горбушки (тогда – сугубо пластиночной толкучки-менялки). В свою очередь, Паша Б. (Пашаб) по мажорской линии – как-никак внук Покрышкина, – был знаком с сыном одного известного скульптора, Тихоном Шаровым, у которого нашёлся одноклассник, прочивший себя в рокеры (а именно – в ударники) – Петя Жаворонков.
Появившись на первой репетиции у Щиголя, Петя сразу же вдохновил трио – умело и довольно экспрессивно бия по тарелке, том-басу и ведущему: такова была конструкция, оставшаяся от ударной установки после частичного её перевоза назад в школу. Решено было Петю оставить – в группе он был самый младший, но очень тянулся к рок-эстетике во всех её проявлениях, стяжал кассеты и стремился попасть на любые концерты (таковым событием вскоре стал концерт “Рок против террора”).
Название
С названием группы дело тянулось – по дороге к Шурику, как-то раз, едучи вместе во 2-м троллейбусе мимо Площади Революции и гостиницы Метрополь, Джек, Минлос и Касьян перебирали примерно следующие (набросанные Минлосом на бумажке) варианты: Зелёный Абажюр, Генератор Усиленного Напряжения, Свинцовый Туман (Ветер) и какие-то ещё сокращения. Не подходило ни одно название. Но однажды, когда вопрос встал ребром и решено было во что бы то ни стало к следующей репетиции определиться с названием, Шурик Щиголь неожиданно форсировал ситуацию. Он, в качестве одного из аварийных хиленьких вариантов, предложил “Отход на север”, название одной из песенок боготворимого им Наутилуса.
Кука с Джеком переглянулись в прихожей Щиголя, попробовали откромсать “на север” и получили интригующее, двусмысленно-панковское, что тогда особо ценилось, название. Щиголь, вроде бы, тоже был не против такого лихого наименования. Тут надо пояснить: в группе к тому моменту сложились две тенденции – Щиголь стремился к мелодизированному мягкому совроку, а Минлос с Джеком, всё ближе становясь знакомыми, меняясь кассетами, ратовали за тяжесть и грубую асоциальность (будучи абсолютно на тот момент не знакомы с зарубежным панк-роком, но в качестве образца имеющие в виду Гр.Об.).
Кука с Джеком сошлись на Metallic’овском “Kill’ em all’е”. С Обороной в 91-м году Джека познакомил Некрасов: на его 90-минутную кассету “WAGDOMS” (кем-то из младожурналистских знакомых по газете “Глагол”) был записан сборник песен Обороны периода 1985-87. Кука же, воспитанный на лучших образцах англоязычного хард-рока, психоделии и прочей роскоши, в Оборону въехал только к весне-лету 1991-го. Новый барабанщик, Петя Жаворонков, тоже порадовался названию “Отход” – ему вообще нравились всякие злые и нонконформистские штучки в таком роде. Кстати: у Пети в районе обнаружился знакомый, большой фанат Обороны, имеющий доступ к бабинам с Гр.Об.овскими альбомами, которые вышеупомянутые слушатели повадились у него регулярно переписывать.
Первый концерт
Весной 1991-го года решено было дать первый концерт в школе – обо всём с администрацией договаривался Щиголь, а он это умел делать. Компромиссы Шурика доходили до показывания текстов на предмет политкорректности директрисе. Репетиции из дома Шурика переехали обратно в школу, где отважные Отходы умудрялись музицировать в актовом зале в момент совместного прогуливанья ими уроков. Набор песен на тот момент составлял примерно 80% песен Щиголя + Битлз и Нау. Основные репетиции происходили после уроков, когда приезжал Петя.
Концерт состоялся в апреле: полнота зала (~200 чел., включая педсостав и завуча: подобные мероприятия накануне августа 91-го были пока ещё в диковинку) так вдохновила Отходов, что они в ходе концерта не обратили внимание на расстроенность инструментов. Перед самым началом концерта полетела правая колонка ЛОМО, ремонт которой (самоотверженным школьным звукорежиссером Володей Булчукеем) и осуществил функцию “подогрева” зала. В ходе концерта Джек совмещал роли басиста, клавишника и подпевщика – это, вместе с наидлиннейшим (к тому моменту) в группе хайром, делало его окончательно похожим на Умецкого, а группу с явно подражающим Бутусову голосом Щиголя – на этакий школьный “янг” Наутилус Помпилиус. На бис были сыграны знакомые песенки Битлз – довольно хардово, а из Нау получился вообще какой-то трэш. Концерт был записан, в начале звучит вступительное слово Некрасова. После концерта все поехали домой к Джеку и доотметили вермутом там его мартовский бёздэй.
Первый альбом
После концерта репетиции в школе продолжались – Отходы готовились к записи альбома, о которой Щиголь уже договорился с Володей Булчукеем (на фото ниже), звукорежиссировавшим до этого уже альбом Бродячего Оркестра. Отмучивши экзамены, ставши старшеклассниками, Отходы стали готовиться к записи. (Тут внезапно возникла на два раза новая репетиционная точка в близлежащем таганском ПТУ, у выхода из метро, где отходы и надеялись записаться – но не сладилось.)
Решили писаться дома у Щиголя: его семейство к тому моменту как раз уже собралось сваливать в Израиль и поэтому большая комната, вполне пригодная для записи, освободилась. Перевезли ударную установку, бабинники и всё остальное – и в июне начали писать. Значимость этого события под конец жарких недель “студийной” работы была подчёркнута появлением Некрасова в новом амплуа журналиста, главного редактора независимой от взрослых газеты “Глагол”, на предмет взятия у молодой группы интервью – при этом Некрасов покуривал Marlboro-lights, что практически выглядело как антураж неминуемой мировой популярности.
Альбом состоял из тех же, сыгранных на апрельском концерте Щиголёвских песен + ещё три, его же, новые, которые составили дополняющий LP условный “миньон” под названием “Медные всадники”, ЕР, так сказать. Назвали всё это – “Жёлтый свет”, по названию одной из последних песен, написанную Шуриком на слова Куки, при этом имея в виду и промежуточную квалификацию группы. Обложку нарисовал Джек – точечный светофор с единственно видным средним, едва жёлтым, светом.
Записавшись, народ разъехался кто куда: Щиголь на постоянное место жительства в Израиль, Джек – в экспедиции на Алтай и в Старый Оскол, остальные – по дачам.
Второй концерт и разлука…
Новый учебный год предварили знаменитые августовские события, а начало учёбы – концерт “Монстры рока в Тушино”. Отход откликнулся на всё это написанием новых, значительно более тяжёлых сравнительно с Щиголёвскими, песен и октябрьским концертом в школе “Пятница,13” (на фото – открывающий сольный концерт школьной группы Андрей Некрасов).
Маленькая предыстория концерта. Джек и Кука весной 91-го окончательно сошлись во вкусах на прослушивании “Live At Brixton Academy” группы Faith No More. Punk’ n’ thrash – вот стилистический идеал, к которому планировали они стремиться. Уходя из Щиголёвской квартиры с отданным и проданным им впопыхах отъезда барахлом, Петя, Джек и Кука решили не распадаться, но наоборот укрепить своё трио, название оставить, звук ужесточить и начать разбирать песню Куки “Свинцовый Ветер”.
Эта песня, претерпев массу текстовых и музыкальных перередакций после, на “Девятке” станет “Охотничком”. Но тогда, на октябрьском концерте, она была исполнена со старыми словами, которые пел в основном Кука. К концерту готовились у Джека дома, куда переволокли ударные. Из Щиголёвского репертуара оставили, кажется, только “Коридоры Власти”. Концерт отыграли неплохо, правда, отсвирипевший, бивший стены перед концертом, Петя заметно лажал.
Записан концерт, к сожалению, не был, да и посетителями не оказался густ. Пришли в основном друзья и родители. На этом концерте впервые была сыграна песенка “Невзаправду”, которую Джек сочинил находясь (в августе) в душевой Оскольского Электро-Металлургического Комбината: уж больно провоцировала потрясающая акустика и таинственный свет.
Письма
После концерта, на следующий же день, Кука слинял со родителями в Италию на 3 месяца. Началась эпистолярная эпопея, от которой в архиве группы остались письма Джека в Италию и ответы Куки. (Переписка продолжалась и летом 1992-го, когда Джек бесславно закончил школьный период своего образования, обломившись с поступлением на геофак МГУ, а Минлос балдел в Прибалтике.)
Эта переписка положила начало всему последующему дискурсу этих двух персон – включающему не только музыкальную тематику. Из Италии Кука писал, что там много всякой хорошей музыки в музмагах – Soundgarden, чёрный альбом Metallic’и… (В тот момент уже взошла звезда Nirvanы, которую первым в Отходе приметил Петя.)
Каникулярная флэтовая запись’ 92: корни “Девятки”
Наслушавшись за кордоном и на родине всякой тяжести, на весенних каникулах Отходы, воссоединившись, решили записать новый миньон из 3-х песен с помощью бессменного Володи Булчукея. Главным композитором группы на тот момент был Кука, он достиг своей вершины в плане владения соло-гитарой и мелодически-риффовых выдумок, но стиль его соляков сильно отличался от традиционно-рок-н-ролльных, что после сыграло печальную шутку с Отходом. Новые композиции представляли из себя усовершенствованные осенние наработки – три песни, тогда называвшиеся: “Свинцовый ветер”, “То, что должно быть коротким” и “Мадонна” (здесь Джек и Кука посотрудничали в отношении риффов и текста), к ним предполагалось прибавить и джековскую “Невзаправду”.
Писались дома у Джека, но накануне записи, в процессе разбора новых сложнонаворОченных песен оказалось, что Петя не тянет. Решили устроить конкурс ударников – на Джековом флэту состоялся турнир 3-х близлежащих ударников: Андрея Белова, Пети Жаворонкова и Лёши Касьяна. Первым за установку сел Касьян: после первых же его педальных ударов бочка уехала вперёд на столько косых саженей, что всё с ним было ясно. Петя отстучал неплохо, но серовато: в додекафонической части композиции “Свинцовый ветер” содержалась наихитрейшая сбивочка, которую он не подчеркнул и залажал. Лучше всех выступил Белов: его виртуозное владение второй педалью (карданом) и райд-отстукиванием по тарелкам создало ярчайшее впечатление как у Куки и Джека, так и у соперников – все сошлись на том, что писать надо Белова.
На флэту в период весенних каникулов записали только два инструментала: “Ветер” и “Короткое”, “Мадонну” писали уже во время четверти, в актовом зале школы, после учёб. Вокал на эти 3 песни тогда так и не был наложен, “Невзаправду” вообще не пытались записывать – начиналась предэкзаменационная истерия.
Зима, сейшна, раздробленность: 1992-95
92-й год: непоступление Джека в институт, его школьное лаборантствование, привнесли сумятицу в ряды Отхода, да и Кука временно завязал с музицированием, хотя летом на эту тему и переписывался с Джеком. Самым активным в Отходе оставался Петя, который постоянно вытаскивал Джека на какие-то сейшна – за отсутствием отходовских репетиций Петя переметнулся в группу В.П.Ш. (Высшая Партийная Школа), которую образовали тоже старшие (старшего из отходов на год) выпускники 91-й школы, одноклассники Серёга Миронов (гитара) и этакий мажористый Вишез, Ваня Воробьёв (голос). Там играли более рок-н-ролльный панковатый музон с несравнимо (с Кукинскими) менее интересными текстами типа “Я хочу сжечь Москву” или “Пейте водку Абсолют, после неё никогда не блюют…” – всё это напоминало московский Сектор Газа. Группу отличал персонаж по имени Макс Карманов, виртуозный соло-гитарист, окончивший Гнесинку по классу акустической гитары, но в группе предпочетший соло-гитаре басуху: фишки, которые он на ней выделывал, это оправдали.
В.П.Ш. выступили в каком-то детском учреждении на Полянке и у них тоже начались перетурбации с составом, в процессе которых Джек, подталкиваемый Петей, не раз пробовал занять место басиста, которым в конце концов стал сам дородный отец группы “Фруча” Миронов. Позже эта креация, сменив вокалиста и соло-гитариста, стусовавшись с Тутой Ларсен, переименовалась в Jazz Lobster. Потом вокалистом этой группы станет Тихон Шаров, на чём (ком) она и закончит своё существование, передав значительно позже двух участников в новый состав I.F.K.: барабанщика Петю “P.J.” Жаворонкова, а чуть позже, благодаря протекции последнего, и второго вокалиста Громкана Кубова (Тихона Шарова).
Период 92-93 годов в плане репетиций и записей представлял полнейший хаос: писались дома у Пашаба, по его еженедельным приглашениям (в основном там-то и встречались Кука и Джек), Кука вместе с Пашабом углубились в психоделию и арт-рокерство, которым вовсе не восхищался Жаворонков, решивший профессионально связать себя с современным околопанковским рок-н-роллом или, в любом случае, c чем-то тяжёлым (о чём свидетельствует его тогдашнее сотрудничество с Саевичем – ныне Mad Dog – и группой Апокалипсис, где Карманов солировал). На профессиональную ориентацию Пети сильно повлияли видеошколы (Dave Veckl и Steve Gadd, например), которые он просматривал и позже переписывал, будучи в гостях у джековского двоюродного брата, профессионального джазового ударника (на улице Королёва, близ ВДНХ).
Пашабские записи того периода частично вошли в “Девятку” – со всею их психоделичностью и лажей (бас – Джек, соло – Кука, барабаны- Петя или Пашаб, ритм-гитара – Пашаб). Саунд этих записей – стихийный постпсиходелический гранж, порождённый самодельной примочкой Пашаба, запредельными соляками Куки и глухим джековским басом.
Сейшновая практика продолжается до 95-го года. В 94-м Джек близко сходится с Мишей “Мэйденом” Смирновым (старшеклассником-одношкольником и давнишним поставщиком трэшовых записей в джекову фонотеку). Как-то раз, случайно встретившись на мажорской квартире у мишиного одноклассника Пашаба, они двинули к Мэйдену на близлежащий флэт и забабахали там Master Of Puppets на двоих: в джековый “бас-1” и Михину Стрелу Фернандесевну. Увлечение Джека металлом сказалось вновь: решили с Мэйденом сейшновать, играя Металлику, вплоть до образования полного состава.
Вторым гитаристом, впоследствии ставшим именно соло-гитаристом, но не в этом составе, Миха планировал Антона Голышева, ученика родной 91-й, посетителя отходовских концертов, начинающего металлюгу. Потренькав вместе 2 года Металлику, ребята так ничего из себя и не склеили. Зато, очнувшийся в 95-м году от рок-слушательской спячки и гитарного поста, Кука внезапно вознамерился закончить запись, начатую в 92-м: после долгих переговоров с Джеком, возобновившийся Отход решил создать концептуальный альбом памяти Яны Дягилевой и назвать его “То, что должно быть коротким”. Произведение планировалось снабдить сюжетной схемой, подобной кортасаровской “Игре в классики”.
“9-ка”: то, что было коротким
В основу этого альбома легли 3 инструментальные композиции, записанные на флэту у Джека в 92-м. Но и записанный безголосый материал, добавившийся в ходе сейшнов у Пашаба, оказался тут кстати: Джеком и Кукой было решено дорастить миньон до девятипесенного альбома – отсюда и его неформальное название “Девятка”. Кука тогда очень много читал всяческой поэзии – в частности цифра “9” перекочевала сюда каким-то образом из Пушкина. Джека, к тому моменту плотно подсевшего и на The Doors с King Crimson’ом, и на “Прыг-Скок” Г.О., и на Янкину “Ангедонию” – подкупила идея посвящения альбома последней, что-то вроде нашей “An American Prayer”, но без её голоса: прощальный альбом-открытка для сибирской Офелии.
“То, что должно быть коротким” – словосочетание Куки, название одной из новых редакций текста песни, сыгранной впервые ещё на 2-м концерте. За текста песен Кука и Джек взялись вместе – вдохновлённый Джек даже нарыл у Шекспира эпизод с плывущей Офелией и написал под это басовую балладу. После комнатно-закулисной работы, Кука и Джек появились у Пашаба – но уже не в качестве тусовщиков-лабухов, а как заказчики музыки: дома у Бородина и происходила основная часть наложения голосов – и на инструментал 92-го, и на здешнезаписанные же опусы. Финалом альбома должна была стать песня “Невзаправду”, инструментал к которой Джек писал осенью’95 в родном актовом зале 91-й вместе с Беловым и тем самым Антоном Голышевым, молодым трэшером соло-гитаристом (на этой записи физически присутствовал и Дмитрий “Мотя” Новиков, ставший впоследствии ударником Отхода – на фото ниже).
Окончательную обработку альбома осуществлял отзывчивый Володя Булчукей – и благодаря его усилиям звук разновременных записей не слишком сильно разъехался по частотам и громкости, качество общего звучания альбома вышло довольно завидным по сравнению с последующими пробами.
Тираж альбома – размером в один блок 60-минутных кассет SKC – был распространён по ареалу друзей-ценителей. Дальнейшие доптиражи также расползались по московским квартирам и общежитиям студентов-гуманитариев.
Пятнашки, 1996
Запись “Девятки” сблизила два полюса джековского общения: интеллектуала Куку, растерявшего гитарные навыки и трэшера Антона (Тоныча), который набирал обороты в плане гитарной техники и – по словам Мэйдена – подавал большие надежды. Антону понравилась отходовская идея и творческий азарт тандема Кука-Джек, решено было сотрудничать и утяжеляться, как завещал великий Faith No More. Осенью того же 96-го года дома у Тоныча Отход записал следующий альбом “Пятнашки”, в конце которого звучит величайшее достижение сейшнового периода группы, песня “Стены умнее нас”. Да: в конце девяточной песни “Невзаправду”, по замыслу Джека, должен был звучать подпевный девичий голос. Кука, в тот момент уже учившийся в РГГУ на лингвиста, привёл прямо на запись пойманную там девушку Олю Лавут, которая довольно быстро поняла, что от неё требуется и со второго дубля спела как надо (наложение голосов происходило в 91-й, в радиоузле Володи Булчукея). После было решено взять Олю в состав и отдать ей пальму первого голоса – хотя петь тогда собирались все кроме Тоныча.
На “Пятнашках” звучит инструментальный хаос, записанный за период 95-96 где ни попадя: композиция “Рождайте детей в январе” (название которой было считано со стен Кукой и Джеком в процессе совместных прогулок в районе Яузских ворот) инструментально записывалась вообще дома у Мэйдена, причём сам он – гитарист(!), а Джек басует. В общем – полная солянка, самый бестолковый альбом. Но “Стены умнее нас” – великое произведение текстовика Куки и одорзЕвшего трансовика-композитора Джека. Название песни и первый ребяческий текст принадлежат тоже Джеку. Барабанил и писал Пашаб. А вот гитаристами, как это ни забавно / ни странно, на этой записи были: Ваня Серов и Тихон Шаров из Jazz Lobster. “Не фиглярская песенка”,- сказал Ваня “Siroff ” после записи. Он, войдя в транс композиции, в какой-то ритмически зыбкий момент даже отбросил гитару и схватил с ковра погремушку-румбу дабы не терять пульсации и драйва…
Литературно-музыкальная композиционность в Отходе началась именно с этого альбома, а физическое отсутствие ударника более явно нигде так не ощущается, как здесь. Альбомчик “сводился” дома у Тоныча и звук имел окончательно не очень внятный. Голосили все кроме Оли очень плохо: может быть поэтому она как-то и вытеснилась из группы. В круге Кукиного общения появилась новая поющая девушка – Аня Смирнитская, которая и стала первой слушательницей “Пятнашек” на домашнем прослушивании материалов у Куки.
1997-й: акустические концерты на земле и под землёй
Летом 97-го дома у Куки, в честь его дня рождения, был дан концерт c новой вокалисткой.
Это выступление решено было назвать – так как сие писалось на тэйп, – “Полуотключенные”. Помимо акустических гитар Куки и Тоныча звучал включённый в колонки домашней стереосистемы джековский “бас-1” и микрофоны, часть которых для пущей громкости позапихивали внутрь гитар. Классический квартирник – со звоном посуды и нервными пересудами давно “на люди” не выступавших Отходов. Довольно нервическая получилась запись, очень живая, местами лиричная – да ещё Джек здесь высунулся в поэтической ипостаси, продолжая традиции “Тайны мелодии” и прочих его литературно-музыкальных композиций. Новая, написанная перед выступлением, краткая редакция “Умных стен” в исполнении Ани (раза с 4-го) прозвучала неплохо: единственное живое исполнение этой песни (хотя и пятнашковая запись делалась в один проход, без наложений, со 2-го дубля).
С наступившей осенью на Отход посыпались приглашения акустически выступить. Первым таким выступлением стал концерт на фестивале реального андерграунда, проводимого в Горках Ленинских ЗАиБИ (За Анонимное и Бесплатное Искусство). Люди (слушатели и исполнители) спускались на 30 метров под землю – в узенькие шахты добычи белого камня для Кремля при Иване Грозном, где одна из дальних пещер напоминала зрительный зал и сцену. Как туда пролезли акустические гитары и прочая рок-артилерия – загадка. Выступление там Отхода было довольно-таки значительным – Джек перед этим обаял группку слушателей стихами.
Там же выступали все регулярные части – в смысле составы – ЗАиБИ: Лисичкин Хлеб, Рабочий Контроль, Клещ и другие. Вокалисты пели в маленький, похожий на радиоприёмник, напузный громкоговоритель с микрофончиком на проводе: от этого концерта остались фотографии, но, к сожалению, ни одной записи. На обратном пути возникла проблема: встречная группа спелеологов решила расчистить проход наружу из “Кошачьей норы” путём затаскивания огромного, увязшего в глине, булыжника внутрь первой пещеры – эта процедура задержала на час высадку детей подземелья, которые вдоволь нанервничались (“а вдруг завалит?”).
С ЗАиБИ Джек познакомился ещё зимой этого года, будучи приглашён с группой выступить в клубе им. Джерри Рубина на акции “Агитпункт”. Выступление состоялось, но, как писали в анархопрессе (“Трава и воля”), в “странном” составе: одинокому Джеку подыгрывали Лисички, в конце выступления Джек запилил кобэйноватую нойз-импровизацию, благо что дорвался до приовердрАйвленного шестиструнного “Сквайра”.
Следующими выступлениями были акустические концерты в “Движении F”: здесь во всю свою красу развернулось дарование Тоныча, игравшего на китайской Фендер-акустике соло-импровизации в духе фламенко. Концерт 19 октября настолько был “к селу”, что тут же последовало приглашение выступить здесь же 10 ноября на фестивале “Рок против фашизма”. Состав оставался прежним, образца 96-го года: Кука – голос, гитара, Джек – голос, гитара, погремушка, Тоныч – гитара, Аня – голос.
1998: “8”, “музыка к кинофильму”
Зимой 97/98 стали писать новый альбом, идея которого была предъявлена Кукой ещё весной и частично озвучена им на концерте “Полуотключенные” 23.06.97. Сюжет альбома на тот момент был злободневен: Кука поднаслушался блатных бардов и решил создать новый шедевр в стиле русского акустик-рок саундтрэка – затронуть лагерную тематику. Эта запись чем-то напоминает ранние альбомы Кино, где вместо электронного, но живого ударника выпирает явный ритм-бокс. Отход, по-прежнему не имея ударника, решил пойти по пути наименьшего сопротивления и стал писаться под ритм-бокс “Лель”.
Купленный Джеком только-только, его новый бас Washburn shadow series (sunburst) вместе с ритм-боксом и акустиками Куки и Тона звучит весьма интригующе. Пронзительный голос Ани, наконец-то распевшейся вовсю, добавил песням непонятной героики. В результате вышел весёленький альбомчик – более светлый, нежели “Пятнашки”, но такой же сумбурный и любительский. Финальная литературно-музыкальная композиция “Осень бронзовых струн” звучит внушительно & тихо, что окончательно расстраивает слушателя. “Восьмёрка” – это последний домашний альбом промежуточного, тусовочного Отхода: весьма концептуальный и не менее того наивный.
“7”: семь лет отходят
Чуть позже “Восьмёрки”, дома же у Тоныча записывается сборник “Семь лет Отхода”, подводящий окончательный итог безумствам Джека и Куки, сменам составов, саундов и инструментальных рамок. Попытались подобрать лучшее из всего, что было, но не идти путём простого “the best of”, а сделать всё-таки альбом, сформировать тенденцию. Первая песня, существующая только на этом альбомчике – озвученная Олей Лавут инструментальная композиция “Yesterday”, часто используемая на телевидении в качестве заставки. Скрытый стёб, виртуальный гранж, по окончании которого сразу врубается укороченный вариант “Невзаправду”. Остальная подборка – попытка найти перекличку межу щиголёвскими пафосными вещами и лучшими достижениями тандема Джек-Кука. Завершает сборник вершина сейшного-домашнего периода “Стены умнее нас”.
1-е марта 1998: день неизвестного художника
Акции ЗАиБИ всегда отличались экстравагантностью: на этот раз ежегодное нонконформистское шоу памяти неизвестного художника (ключевое для ЗАиБИ мероприятие) решено было провести в недостроенном небоскрёбе близ станции метро “Чертановская”. Отход выступил значительно: бушующая толпа анархистов с бубнами в руках подхватила каверок “Break On Through” и “Пой, революция!”, на исполнении которых у Куки вылетел шнур из гитары, что в пылу камлания так и не было замечено. Инструментальное выступление продолжило шумовое индастриал-шоу, устроенное раскочегарившимся Джеком, который присоединился к зачинщикам оного и, подымая самые толстые и тяжёлые части арматуры, вдохновенно ронял их на другие железные объекты этажей: грохот и ликование соучастников звукового террора разносились окрест по микрорайону Чертаново Южное. Видеозапись этого выступления хранится в архивах ЗАиБИ.
1-е мая 1998: песни с Нескучного склона
Праздник Первомай Отходы решили встретить песнями: в составе Кука-Джек-Анечка накануне репетнули дома у первого и созвали ЗАиБИщенский люд на стрелу у памятника Гагарину. Из приглашённых не явился никто, так что только перед аудиторией самых близких группе людей концерт произошел на склоне Нескучного сада под видеооформление велосипедистов-горняков. Почему и кому играли?
Идеология великого делания – важно п р о д о л ж а т ь , выступать хотя бы перед птицами или велосипедистами на худой конец. Особо ценным в организационном плане было соучастие Моти: как истинный “барабанщик от сохи” он начинал играть именно на лоне природы, да еще и отломанными веточками по бутылкам (это важно вообще для Истории Русскаго Рока), а также проснабжал на день вперед группу всяческими питиями. На радостях от лиственных аплодисментов Кука весьма художественно обрушился со склона. Записи нет, зато есть фотографика.
База
Осенью 1998-го года по линии джековского института, в новом его помещении на Колхозной (Сухаревке), где прежде был минфиновский интернат № 16, обнаруживается подвал, весьма подходящий под полноценную базу (там репетировал интернатский духовой оркестр). После переговоров с комендантом, Отход завозит туда барабаны и комбики группы Безумный Пьеро, где барабанит Касьян – на этой базе совместно начинают репетировать 2 институтские группы – Отход и Спи (однокурсница лидера Спи становится новой вокалисткой Отхода) + Безумный Пьеро. В тот момент Джек сотрудничает с этой группой в качестве басиста, а за это лидер Пьеро помогает Отходу писать грядущий альбом – электрическую версию кукиных акустических песенок 97-го года + своё новенькоё. С зимы 99-го по весну 2000-го идёт запись: то в своём сухаревском подвале, то при компьютере, на котором старший Пьеро, профессиональный звукач Лёша Просвирнин всё сводит и доводит до ума.
Самооткрытие флекс-выставки
В ноябре, в день выступления в Москве Deep Purple (“Дюпапл”, как выражается Егор) в полуподвальном помещении детского клуба и изостудии “Факел” на Плющихе, где снимает комнатку редакция журнала “Латинский квартал”, по предложению последних открывается высавка нефигуративной графики “Флекс: копья ХХI”. Второй день выставки отведён под муз-выступления: вслед за Отходом, наполовину состоящим из флексистов, замутителей выставки (всё тех же Куки и Джека), выстуапют составы ЗАиБИ – Лисичкин Хлеб и реп-проект Трёп. Первый концерт Отхода с участием нового ударника Мота Новикова и вокалистки Маши.
Новогодний концерт в МГППИ’ 1998/99
Чтобы окончательно адаптироваться в здании института, группы Спи и Отход решают выступить на новогоднем концерте. Оба выступления напоминают более сейшн: на сцену время от времени вылезают разные участники групп, тогда как другие и вовсе об этом забывают, как Кука. Красивый, но явно не клеящийся к Отходу, вокал Маши Саморуковой, уроженки Звенигорода, на этом втором их совместном выступлении звучит совсем особняком. Несколько песен Тон, Джек и анонсированный ранее новый барабанщик Мот Новиков, а также сессионный гитарист Дуки просто подыгрывают Маше: её песни – это совсем другая опера.
По замыслу коренных Отходов, Машин голос, вобравший в себя дух и женственность Cranberries, должен был подружить отходовскую, всё более тяготеющую к гранжу, тяжесть и фольклорную лёгкость на кавере “Зомби”. Но переменчивая и впоследствии очень сильно православная Маша наотрез отказалась перед концертом исполнять эту песню, чем сильно расстроила как Отходов, так и своё дальнейшее сотрудничество с ними. Практически полностью отдалившийся к тому моменту от музыкальных дел Кука на концерте вёл себя экстравагантно: то сидел в зале как зритель и что-то читал, то, вдруг вспомнив, что в следующей песне играет, вылезал на сцену, а под конец забабахал отходную речугу, посвященную приходу нового года и разбабахал ударную установку a la Nirvana на Mtv awards (благодаря бдительности Моти она осталась цела, но раздухарившийся Кука продолжал бить по тарелке даже в тот момент, когда её держали только мотины руки). Как ни странно, Спи впечатлились этим выступлением, а к своему отнеслись уничижительно (ну, первый-то блин всегда комом). Осталась выборочная видеозапись.
Самотёка
По приглашению А. Я. Сергеева, на исходе зимы 99-го, Отход открывает в галерее “Дар” выставку, посвящённую Атаману Козолупу и салуну “Самотёка”. В безударном составе, на тот момент с вновь присоединившейся Аней Смирнитской, отыграны спокойные песни и несколько сюжетных опусов, посвящённых району Самотёчной площади – их написал и зачитал Кука. Подготовка к этому концерту была одним из последних эпизодов музыкального сотрудничества Куки и Джека. Концерт и хеппенинг зафотографироаны: личность, раздирающая Джеку пасть – ни кто иной, как Николай Винник, автор текста финальной песни “Летят” на грядущем альбоме.
Концерт в поддержку политзаключённых: апрель 1999
ЗАиБИ на этот раз замутили митинг-концерт в поддержку политзаключённых Ларисы Щипцовой и Надежды Ракс, который происходил у соответствующего камня на Лубянской площади. Отход играл на расстроенных предыдущим Лисичкиным Хлебом инструментах, которые некогда было настроить – тем не менее выступить угарно получилось. В ходе исполнения ветер повалил переносную чемодан-колонку, но Отходы не перестали играть. Из толпы то и дело выпрыгивал вверх Дмитрий Пименов, особо заведённый программным “Break On Through”. Последний концерт с Кукой. Есть аудиозапись.
Плоды инструментальной проституции Джека: клубный тур 1999-2000, альбом
С весны 1999-го года Джек, пристрастившийся к слэпу на своём новом басу, сотрудничает с фанковатыми Пьерами: выступает с ними в клубах, разведывая почву для отходовских выступлений. Кука к тому моменту объявляет о своём уходе из группы. С уходом Маши и Куки, Отход становится трио, а Джек монополизирует вокальные полномочия. С осени они начинают выступать в разных клубах с завидной интенсивностью: иногда 2 раза в месяц, что для начинающих считается черезчур.
Концерты играются, альбом пишется – и вот 1 мая 2000-го года в клубе Ю-ту происходит презентация долгожданного “ОТветного ХОДА”. Перед началом выступления Джек раздаёт в руки аудитории около 50 кассет, да так окончательно, что одному (после концерта весьма заинтересованному исполненными песнями) лицу-то как раз и не достаётся.
Чуть раньше: сольный концерт Джека на Рабочей, 6
В начале апреля, по просьбе программы “до 16 и старше”, в ходе защиты архитектурно ценного здания на Рабочей улице, близ станции метро Римская, Джек устраивает сольное выступление с балкона этого дома (инициативу поддерживает группа Ельцин Трип поэта Данилы Давыдова). Аккомпанемент – приовердрайвленный бас. Через 20 минут выступавших и сочувствующих, окромя съёмочной группы, свинтил участковый. Отделение было в соседнем доме. Инструмент “опечатал” до вечера…
ОТветный ХОД конём влево
По сравнению с предыдущими – архипрофессиональная запись, лажи практически нет. Дебют нового трио-состава Отхода. Раритетны Кукины подыгрыши на акустике в первых двух песнях. Несмотря на то, что материал альбома в основном состоит из электрификации Кукиных бардоватых песен, прибавившейся к ним “Власти вещей”, новые тяжёлые аранжировки “Всё равно”, “Отхода” и “Право на” составляют впечатление боевой, сопротивленческой, леворадикальной ориентации альбома. Этого направления, ни в коем разе не теряя своей андеграундной самобытности и задумчивости, теперь и придерживается Отход, готовящий новый двухчастный альбом.
Материал альбома составят песни, не вошедшие в предыдущий, сочинённые в течении концертно-репетиционных будней 1999-2000, исполнявшиеся только на этих концертах, а также новейшие революционные разработки. По исходному замыслу эта работа будет проникнута как агрессивным красным патриотизмом, так и, постоянно сопутствующей Отходу, прозрачно-дождевой городской лирикой, понятной любым поколениям москвичей (в которой для группы и кроются истинные истоки патриотического отношения к тому, что составляет Родину).
2005
 История группы “Отход”: люди, альбомы, концерты и около){kind=link}