Sorry, this entry is only available in Russian. For the sake of viewer convenience, the content is shown below in the alternative language. You may click the link to switch the active language.
Если бы пришлось играть даже перед пустым залом или просто на улице весь этот концертный сэт, но с тем запланированным продолжением, что сулило Ленинград – ей-богу, я бы не задумывался. Уверен, что и все бойцы нашего бронепоезда – тоже. Потому что «наше дело большое, почётное».
Благо, опыт есть разнообразный, – правда, ещё доэшелонного периода, – в 2000-м или даже в начале 2001-го (пора заглянуть в собственную книгу, но сапожник без сапог) играл на крыше наскоро возведённого у стены Домжура скворечника, агитируя отходовскими депрессивными песнями за кандидата Бобкова. Кандидат в мэры, надо признать, хоть и шёл на альтернативной основе, но оказался стопроцентным либералом («в США такие же законы – но они там РАБОТАЮТ») и как человек – туфта. По профессии был Бобков оператор и режиссер документальных фильмов, когда я а ла верды позвал его подснять пикетик СКМ, он вежливо отказался: «зовите только когда будет годный материал, чтобы я его мог выгодно продать зарубежным агентствам». Приглашённый туда по анархической линии Захаром Мухиным (ведущим «До 16 и старше»), который стремительно становился путинистом и женатым человеком, я понимал заранее что это всё бесплатно, и рад был чайку в скворечнике, потому что петь на холоде Арбатской площади было не очень прикольно…
Возвращаемся в наш ночной поезд, однако. Да, я понимал, что право поехать в Ленинград, как и право преодоления барьера коронавирусного страха (эк загнул – но транспорт это как раз зона повышенной опасности) – надо заслужить рок-действием у себя дома. И мы это сделали дружно, сыграли в «Старом городе-баре», дотопали оттуда до Ленинградского вокзала с запасом времени на перекур, и отбыли. Удивительно было то, что после выступления и последующих прений, у нашего Алекса, фронтмена и голос-мэна, – было настроение общаться с попутчиками. Случайно выяснилось, что его сосед по плацкартному купе – жил в том самом подмосковном городишке, где юный Егор Летов гостил у Сергея Летова и был записан им в местную «путягу», но занятия нахально прогуливал (набрасывая первые песни ГО), не только жил, но и с дочкой Сергея общался… В общем, даже засыпали мы некоторым образом опознанными и окрылёнными – особенно я, поскольку такой, профильный визит в Ленинград воображал себе множество раз в самые мрачные дни московской изоляции. Ведь тогда показались немыслимой роскошью наши поездки туда всей рок-коммуною, чем-то безвозвратно ушедшим в счастливое прошлое.
Даже проснулся раньше на своей боковой верхней, за полтора часа – но не от радостного предчувствия прибытия, а анализируя некоторые строки «Русского поля экспериментов», так славно спетого Славиком в Москве. Ещё и ещё раз убеждался, как зачастую случайные и не очень-то глубоко продуманные сочетания слов, практически иррациональные, – всё-таки безусловно политически интерпретируются, «работают». Всё не давала мне покоя «Сталинградская битва озверевшей похоти». Прямо даже разбудила. Нечто вражеское, очевидно ненашенское было в этой безответственной конструкции. Да, вроде бы там вообще речь не об этом, и не о Сталинградском подвиге солдат, конечно. Но вот соседство, само по себе, без дальнейших смыслов, всего лишь двух слов, – «озверевшей похоти» и «Сталинградской битвы» – это классическая диффамация, изгнание из понимания, обесценивание одним словом другого, причём уже не слова, а исторического смысла. И сколько там ещё таких перлов! И понятно: в какие времена пелось (причём инструментал писался как раз в Ленинграде «на точке Аукцыона»), такое тогда и грезилось. Под вопрос ставилось всё – ну, и война как разновидность сублимации либидо, и опять же, гитлеровский «клинический случай некрофилии» и т.д. Вот какие смыслы таились за этой «бессмыслицей». Какой уж там героизм и изобретательность красноармейцев из «В окопах Сталинграда» – всё обусловлено сложно и надличностно…
Но не запретишь же это петь своим товарищам? Классика… А сколько так попутно втаскивалось смыслов и готовых отношений, сколько так склонялось голов к стихийному одобрению контрреволюции 1991-го, всё слабее, но продолжающейся и сейчас в Минске?.. И конспирологий никаких не надо, всех этих «Цой – агент ЦРУ» (уверен наш старый друг и старый металлист, красный адвокат Дима Аграновский), когда вот оно, чётко и идейно на тот момент пропето – и потому поныне «глобальные мысли тужатся в мозгу», Егор и научил этому… То ли я ментально-моментально стал подозрителен, то ли некоторые плачевные плоды победы тех песен в умах (наших!) начала 1990-х всё же учат критичнее воспринимать тот песенный хлеб, который привычно жуём-пережёвываем. В нём неплохо бы отделять зёрна от плевел, в этом слУшеве. И запустила сию подозрительность, кстати, группа на букву «С», но оставим её в Москве, и прибудем уже на Московский вокзал!
Выгрузились, курящие – покурили, и все пошли. Не знаю, кто что ощущает при выходе из этого вокзала – а я практически счастье. Распахнутый во все постоянно куда-то смещающиеся стороны город, словно массивная книга, внезапно раскрытая на середине. И обдувают нас на прощание с вокзала – то ли ветра странствий, то ли уже балтийские ветра в лицо. Славку пробило на чих. Мало где так, словно уже в музее, останавливаешься и глазеешь на дома, теряя счёт времени. Но нам хотелось освежиться утренней чашкой кофе и согреться: ветерок был немосковский, настойчивый. И мы традиционно пошли в «копейку» на Лиговском. Да-да, кому – что, а нашему брату подавай пролетарскую столовку. И как специально для нас, рыцарей красного металла – круглый оранжевый стол свободен.
Пара чашек капучино по сорок рублей (это – ещё одно здешнее чудо света, чисто ленинградский стиль), творожная запеканка, не хуже детсадовской, овсяная кашка, сочник, который тут называется «сОчень» (забавное существо, отчего-то рисующееся похожим на ждуна) и нефирменный, но оттого и интересный «цинабон» – что ещё нужно джигиту перед джигитовкой?.. Впрочем, некоторые предусмотрительно и заблаговременно брали обеденные блюда с рюмкой винца на десерт. Это было всё в мае невообразимо, включая саму дорогу, – ведь общепит же, опасность! Но то, как старательно и практически непрерывно вытирала товарищ уборщица пол и прочие поверхности, заслуживало уважения и доверия. Взяв свои подносы, мы уселись за круглый стол и просидели так, бурно общаясь и вживаясь в город, минут сорок – в весёлом предвкушении пути. До Садовой, до «Мани Хани» тут и пешком можно. И пошли.
Стало выглядывать солнце, со Славкой вспомнили по ходу перипатетики всех наших соратников – от Ивана Баранова до Сергея Удальцова, как многое и многие изменились с 2000-го, а кого и вообще не стало. Но вот, наконец-то миг долгожданный – если брать точку отсчёта в «28 Панфиловцах», а нас считать инструменталистами, то Вячеслав наконец-то добрался до рок-столицы! И споёт сегодня «Мужество», первую песню с первого (для нас, он был просто на студийной кассете в отличие от предыдущих – «Красной сотни» и «Завтра день литературы») альбома «За Родину!». Весь этот долгий путь мог оценить, пожалуй, я один – и соглядатай-Невский оказался тут очень кстати, попутно вспоминались фрагменты талантливейшей, а может и лучшей, книги Троцкого «История русской революции»…
Здание с торговой галереей показалось знакомым, но таких тут много – одно помню ближе к улице Марата. В мельтешащей череде магазинчиков бижутерии, сумок, одежд, надо было не пропустить поворот во двор – арка небольшая, но за ней очередное узнавание-открытие.
Ба! Да это же тот самый рынок из «Брата-1»! С теми же самыми зазывалами, по-щенячьи прихватывающими тебя за рукав, соболезнуя смотрящими на твои панковские кеды и предлагающими кроссовки, гриндера любого цвета, кожАнки… Клуб только открылся, и мы были, наверное, первыми посетителями. Омылись санитайзером, забрались наверх, забросились в кулисную комнатку, налегке спустились – и пошли гулять заслуженно солнечными кварталами к Неве. Сигареты невиданных марок по сорок рублей пачка, заботливые и навязчивые зазывалы всё того же «братского» рынка – создали непередаваемую атмосферу, сочетающую в себе столичность, провинциальность и дежа-вю наших девяностых (когда такое было на Киевском рынке). В общем, та самая «буча кипучая», которой так нам не хватало на карантине.
По Гороховой зашагали мимо Адмиралтейства к «Авроре» долгой и взлетающей дугою. Вдыхая ветреную широту перспектив питерских, вспоминали весёлые эпизоды жизни рок-коммуны — причём Слава это делал голосом, идентичным голосу Удальцова, чем повергал нас в весёлый восторг. Уже традиционным стал этот маршрут — мостами от Зимнего, словно перематывая события Великого Апреля-Октября, тылами Петропавловки к особняку Кшесинской, штабу боевой организации РСДРП(б) в 1917-м, а затем уже к «Авроре», там и перекусили для экономии времени в ближайшей столовке угловой. Пора было уже на саундчек, как ни манила солнечная погода и всесторонний, необъятный Ленинград…
Так будет, но через часок
В клубе обнаружили организатора всего нашего слёта Марию. И тотчас с ней развиртуализировались, как говорится — ритм-секция в моём и Жени лицах приняла участие в надувании анархо-шариков. Две девочки, два мальчика – много шариков, не зря вёз из Москвы насос с клеймом Олимпиады-80!..
И вот настал черёд наш первый настраиваться, а затем и выступать, открывать.
Честно, многое хотелось сказать. Не уверен, что в сумбуре всё высказал, до того надуманное, «от ума». Но главное – было уже сказано Егором во первых строках «Пой, революции!», конечно же. Не этим ли и мы сейчас занимаемся с окаянством неслыханным, когда песня стала и агитатором и пропагандистом:
«В поле дождик бродил Живой, ковылял по щекам ледяным, поднимал в последний неравный бой тех, кто погиб молодым»
(и тут я позволю себе отступление, пока по таймингу вы условно слушаете, что мы там напели-насэйшновали в три голоса под одну мою бассуху и драмсы Жэки «Утреннего» – увы, гитарную партию тут Славка не потянул)
Что, не видели мы, как в нашем поколении выкашивает другой дождик, с мёртвой водою – тех, кто не меньше нас слушал и любил-почитал, даже копировал Егора Летова?
Видели. Было это в 2011-м, например. Ехала наша рок-коммуна и впервые примкнувший (вместо меня, бывшего в Томске по отцовским делам тогда) к ней Димка Синдицкий («Солнце Лауры») в Омутище, что во Владимирской области, отмечать день рождения одного из братцев-анклавцев. Сколько раз так мы ездили, набиваясь в две машины, слушая братские коллективы! То Slaughter2017, то «Разнузанных Волей» новые альбомы внимательно прослушивали от и до… Но в тот раз на предательском снежке за Покровом сбылись сразу две песни – и «Анклава», и «Солнца Лауры». «Страшно не умереть» (которую так вдохновенно пел в акустике и с «Анклавом» Димка) и строка песни с первого альбома «Солнца Лауры» – «Что-то время стало бежать слишком быстро, мне снится или кажется кабина таксиста, и мы мчимся в ней по ночным переулкам» (тоже о смерти как бегстве из рутины песенка). Влетели на непривычной водителю машине с передним приводом под камаз-снегоуборщик, срезало полкабины. Двое в одной машине получили травмы несовместимые с жизнью, как говорят в таких случаях гуманисты-врачи. Димка и любимая девушка того, кто вёл и сам не пострадал телом…
А Марабелла, бывшая клавишницей и в РВ, и у «Анклава», и вкладывавшая всю душу в выступления? На обратном пути из летних (день рождения другого братца-анклавца, Егора – совпадает с ДР Че Гевары) Омутищ в 2009-м она так вдохновенно посвящала меня (на пару с красавицей-женой, но она вряд ли вслушивалась) в «Оргию праведников» с нуля при поддержке мужа, который успевал и за новорожденным дитятей следить! Однако группа была не моя при всём пафосе и саунде. Но как была при том вдохновенна Марабелла, почти пела, а не только машину вела!.. Её тоже нет с нами, съел рак. Постепенно отъедал части её, некогда очень любимого одним рок-коммунаром тела, она долго боролась, годами, но дождик-мертвяк взял своё. Остался ребёнок-школьник с родителями её. Муж-рокер остался ли – не знаю…
«Всё это с тобой» – да, мы гревшиеся вместе под красной звездой, в «красном» периоде Летова, имеем право вспомнить всех своих в связи с «Винтовкой2020». Потому что полупустой, а иногда и почти пустой, но нисколько не расстраивавший нас зал – был полон для нас вот этими нашими товарищами. И это не грустно, это даёт силы – петь и играть И ЗА НИХ. А уж они точно бы выжимали из инструментов и песен всю их животворящую кровь! «Песни в пустоту»? Нет, песни, отгоняющие Пустоту! Ту самую, пелевинскую, капиталистическую, мерзкую, постмодернистскую, буднично подкарауливающую за бортом рок-ковчега на этом самом «братском» рынке, в переполненной гонорарами и ассортиментами Пустоте…
Однако, что приятно, к себе возвращала всею панковской непосредственностью и анархо-разгильдяйством жизнь. Очень стильный, очень импозантный лидер Inside Outside ещё пока мы в Москве собирались, осведомился насчёт железа для барабанов… Вот Лёха Петухов, с которым мы начинали и потом мощно продолжали – точно заартачился бы. Но не Жэка – рок-коммуна всё же воспитывает определённые качества в коммунарах. Не зря же вёз всю эту тяжесть, тащил по Невскому от Московского… Да конечно берите, только берегите! Однако оказалось, что и примочка (ещё отходовская, Ростэкс!) понадобится, в которую пошла Славкина, очень оборонская по расстроенности гитара. И тоже – какие вопросы…
Вячеслав Горбулин, “28 Панфиловцев” в одном лице
Вот только слово «господа» как-то смутило в данном диалоге. Как-то стыдно прозвучало, неприлично даже. Ну, какие господа у других господ попросят старую, постсоветскую примочку на выступление? Кстати звучала она с фендерной полуакустикой (впервые такую видел), заводилась – просто идеально. Любой гранжер из Сиэтла бы позавидовал. Мне очень понравился финал выступления «аутсайдеров»: «приходите на сольник наш 23-го» (кажется) – «а впрочем мне по+ую»! Стильно прозвучало. Лучше «господ» (кстати, после московского рецидива группы на буквы «с», мы уже как-то быстрее стали проводить воспитательную работу среди несознательных).
Не было никаких сомнений в том, что здесь территория не просто наших, но своих. Помнится, Олег Киреев (тоже покойный) продвигал некий условный анархический двИж «Свои-2000», откуда выражение «круто освоились» пошло гулять по Москве ненадолго – вот и здесь отношения, присущие господам распадались на глазах. И это было прекрасно. Дав авторам прежнего проекта (послушать бы, кстати!) «Гранж-данская Оборона» нашу суперпримочку, мы однако никуда не уходили, и правильно сделали – участвовали в фесте в разных ролях. Вот и снова наш Славка вырвался на сцену спеть «Русское поле экспериментов» – не по плану. Думаю, теперь ему будет частенько сниться такой сон: лежит он, спит в закулисье незнакомого здания где-то в Питере, и слышит либо как мы играем (на самом деле, лишь репетируем) без него «Родину», которую он должен петь, либо поют, и поют плоховато что-то из Янки или из Егора, и он ищет выхода к сцене, чтобы наконец спеть под чужую непослушную акустику «Поле»…
Так вот, выступавшие в самом финале товарищи из «Тоталитаризма», которых, оказалось, знает по партийно-музыкансткой планиде наш старый друг Меерцук, – попросили уже не примочку или железо отдельно, но прямо-таки всю мою бассуху. Я, как красный комиссар в глаза новобранцу, вгляделся в бассиста «Тоталитаризма» (я ж не знал, чт он и вокалист вдобавок) – не понравились шевроны на тёмно-синем бомбере. Ладно, «НАСА», это некоторым образом нам родственная организация (если вы немного знаете Чёрно-семейный бэкграунд и названные именем мамы кратеры на Луне и Венере) – но вот флаг США..? На кого вы работаете, мастера контркультуры?
Молчаливый бассист нисколько не производил впечатления русскоязычного вокалиста. Казалось, скажешь ему «оу, юар флюентли спикинг рашн олсОу?» – и тогда он всё поймёт…
Зато барабанщик был общителен, чем-то интонацией рокенролльно-ироничной мне напомнил Антона Николаева (проект «Пролетарий») и ещё кого-то из московских панков олдскула. Не Снэйка, но вот кого-то оттуда. Кстати, барабанщик отличный, хоть и пьяный.
Как не войти в положение «хэдлайнеров»? Я вызвался быть бас-оруженосцем при «американце». Как укладывается это вот янки-стильное и ГО в один флакон – я не берусь даже гадать. Может, в рамках фрагментарного индивида… Дальнейшее посмотрите на видео. Было весело и улётно – однако смутил всё тот же панк-примитивизм в выборе песен и ужратость гитариста. Мы-то на Славку нашего всё ворчали, а тут – вообще, конечно, весело, но играть и угорать это не сильно мешало – вполне по-летовски…
Слушайте, товарищи, но ведь был же не только ранний Егор – были его “Семь шагов за горизонт” и другие умные песни….
В целом я, как самозаявленный аксакал рок-коммуны, думаю так: смотр тех, кто не просто умеет петь нечто похожее на Егора и Янку, но написал за немалое это время что-то своё, – состоялся, но именно как старт аналогичных фестов. Надо на эту рыхленькую почву теперь сеять и сеять, пахать и пахать, снова сеять и снова перепахивать…
Отдельное спасибо и поклон Марии, ибо без идейных людей, без могучих альтруистов, ничего подобного не было бы, а был праздник – спонтанный, правильный, длительный (поскольку у нас он плавно перешёл в презентацию, которая тоже была немного концертом, но уже 13-го сентября)
Как вы уже подозревали, наверное, самое интересное в этой роад-стори, будет в третьей серии, за пределами сцен и кулис, в Городе Трёх Революций и даже за его пределами, в Пушкине, чего мы и сами не ожидали.
Окончание следует
 Винтовка-фест#2020. Вид со сцены (Ленинград)){kind=link}
3 Comments